«Если», 2010 № 09

— Это он хорошо придумал, когда отрастил длинные волосы, чтобы спрятать уши, — заметила Янина.

— Спасибо. Обратиться к вам мне посоветовала жена, — с легким акцентом произнес по — английски Толстой.

Янина покраснела:

— Ох, простите, я и не знала, что вы говорите по — английски.

— Я говорю на многих языках. — Толстой распахнул дверь пошире. — Прошу вас, входите. Я ожидал вас.

Они проследовали за Толстым в кабинет, Чемберс поставила чемоданчик на стол и откинула крышку. Писатель завороженно смотрел на скопление ярких нитей.

— Это и есть моя беспутная юность? — Поймав утвердительный кивок Мартина, он вновь обратил взор к яркой поре своей жизни.

— Она куда прекраснее, чем помнится мне. — Толстой повел рукой в сторону светящихся нитей и сразу отдернул ладонь. — Могу ли я прикоснуться к ним?

— Только соблюдая меры предосторожности. — Мартин достал из брезентовой сумки пару перчаток и подал их Толстому. — Иначе время рассеется.

Он показал писателю небольшую черную коробочку.

— Это соединитель. Когда вы захотите воспользоваться временем, поставьте ее сюда. Закройте коробочку, нажмите защелку. Всякий, кто находится в пределах двадцати футов от вас, ощутит поток лишнего времени. Когда вы откроете защелку или когда лишнее время кончится, вас вернут в собственный обыкновенный временной поток в той самой точке, где вы оставили его.

Мартин показал, как надо поступать, а потом убедился, что Толстой делает все правильно.

— Вы все поняли?

— Да, спасибо.

Мартин вновь запустил руку в сумку и извлек из нее отливавшую тусклым серебром емкость.

— Храните время только в ней и плотно заворачивайте крышку.

Он начал перекладывать время из чемоданчика в емкость. Переложив ровно 70 процентов, он закрутил крышку и передал емкость Толстому, с завистью смотревшему на только что закрытый Чемберс чемоданчик.

— Приятного времяпрепровождения, — проговорила она, направляясь к двери.

Толстой кивнул и с новым вниманием посмотрел на емкость.

— Стыдно, — проговорил Мартин, вместе с Яниной следуя за Чемберс. — Он использует это время лучше, чем Гнор, который просто продаст его Барбаре Картленд3.

— Стыдно не это, а то, что мы получаем только пять процентов, — произнесла Чемберс, остановившись при виде застывшего перед кораблем украшенного шрамами рослого мужчины в темном костюме. Справа и слева от него скучали двое товарищей.

— Вы передали время Толстому?

— Да.

— Это хорошо. Лев должен получить свое время. И кое — что приберегли для себя?

Янина шепнула Мартину:

— В руке его точно не гаечный ключ?

— Абсолютно точно, — согласился он, — не гаечный ключ.

— Процент сукиному сыну, пославшему нас, — сказала Чемберс.

— А, так вы шестерки.

Чемберс вздохнула:

— Точно, шестерки.

— Тогда живите. — Он протянул руку к чемоданчику. Чемберс выпустила его из руки.

— Передайте вашему сукину сыну, что русские принадлежат нам, — проговорил незнакомец. Его спутники отступили в сторону и, не снимая пальцев со спуска, дождались, пока Чемберс, Мартин и Янина окажутся на корабле.

Чемберс нажала кнопку коммуникатора. Мартин скривился.

— Итак, вы вернулись, — проговорил Гнор. — И где мое время?

— Осталось вместе с бластером у покрытого шрамами русского великана.

— Орхан Татар. Хороший парень, если его не трогать. И я удивлен, что вы не сумели договориться.

Чемберс вспыхнула:

— Ты знал, что этот парень крышует Москву, и тем не менее послал нас за временем?

— Я не думал, что он станет интересоваться девятнадцатым столетием при всем урожае, который дает ему двадцатое.

— Ты сукин…

— Вы по — прежнему должны мне.

— Нет, это ты должен нам за соединитель, который мы оставили Толстому.

— Назовем это процентами с вашего долга. Однако это маленькое недопонимание смущает меня, поэтому я хочу предоставить вам кредит еще на одну поездку по Рельсу. Куда — выбирайте сами, но отправление сегодня. И не возвращайтесь назад без моего времени.

— Ну, вот и приехали, — сказал Мартин. — 24 июня 1892,00, местное время 3:17 пополудни. Таормина, Сицилия.

Следом за Чемберс и Яниной Мартин вышел из корабля на крутую тропинку, ведущую к развалинам древнего амфитеатра.

— Когда Крестный Отец говорил, что возвращается в родные края, он действительно имел в виду это место.

Старик, носивший прозвище Крестный Отец Парадокс со вздохом опустился в кожаное кресло. Оркестр вовсю наяривал тарантеллу, собравшиеся на свадьбу гости плясали и веселились на лужайке.

— Том, — обратился он к помощнику, — это мне только кажется или день и в самом деле как — то затянулся?

— Сегодня и в самом деле долгий день, Крестный.

— Кто следующий?

— Пара ничтожных сборщиков утиля нуждается в перезагрузке временной линии в 1983 году.

— И ты ставишь их первыми, потому что?..

— С ними Янина Коста.

— Ага. Пусть войдут.

Чемберс и Мартин вошли в обшитую темными деревянными панелями комнату, Янина неуверенно семенила за ними.

— У вас проблема, — начал Крестный Отец.

— Да, сэр, — кивнула Чемберс.

— И вы приходите с ней ко мне.

— Да, сэр.

— И никто не придет для того, чтобы просто сказать «здрасьте».

— Сэр, мы были бы рады зайти…