«Если», 2009 № 03

Перешедшие на следующую стадию существования (давайте называть это именно так) теряют физическую оболочку, но сохраняют свою сущность, а вместе с ней и все человеческие способности. Они избавлены от болезней, но могут любить, страдать, ненавидеть, творить и получать удовольствие от своего труда. Они лишены привычного тела, но они могут узнавать друг друга, знакомиться, общаться, ходить в гости, жить вместе. У них возникают новые привычки, привязанности и антипатии. В определенном смысле они не перестают быть людьми. Помнят ли они свою земную жизнь? Вот здесь все несколько сложнее.

После перехода каждый индивид оказывается перед выбором, в каком качестве ему продолжить существование. Нет, слово «выбор» не самое удачное. Выбор предполагает осознанное предпочтение одного из нескольких имеющихся вариантов, а здесь дело обстоит не совсем так. Вот представьте себе, что вы покупаете арбуз. Перед вами множество арбузов: больших и маленьких, полосатых и не очень, арбузов-мальчиков и арбузов-девочек. Вы берете их в руки, стучите по ним костяшками пальцев, сжимаете до хруста, щупаете хвостики. Кто-то спрашивает совета у продавца, предположительно прибывшего с родины арбузов. Зачем вы все это делаете? Потому что боитесь ошибиться. Наличие выбора предполагает возможность ошибки. Арбуз может оказаться неспелым или просто невкусным, и все — плакали ваши денежки, а вместе с ними и надежда на удовольствие. Получается, что у каждого человека, стоящего перед выбором, даже в таком простом деле, как покупка арбуза, есть некая цель и план действий по ее достижению. И еще есть представление о желаемом результате деятельности. Когда реальный результат не совпадает с ожиданиями, вы испытываете разочарование и понимаете, что совершили ошибку (если, конечно, результат деятельности полностью зависит от вашего выбора). Возможность ошибки — это справедливая цена за свободу выбора.

Когда происходит переход к новой жизни, ошибка невозможна, потому что выбор осуществляется автоматически. И тем не менее это в некотором смысле совершенно свободный выбор, который каждый делает самостоятельно. В своей земной жизни, долгой или короткой, это значения не имеет, каждый человек переживает разные моменты. Любовь, радость, разочарование, горечь утраты, покой и умиротворение. Есть среди всех этих переживаний те, которые человек называет словом «счастье». У всех это происходит по-разному. Кто-то всю жизнь ищет счастье и только на склоне лет понимает, что был счастлив, но сам тогда об этом не подозревал. Кому-то кажется, что вот оно счастье, здесь и сейчас, а позже оказывается, что это был самообман или иллюзия. Значительно реже бывает так, что человек верно угадывает свой счастливый момент и наслаждается не только счастьем, но и его осознанием. Важно вот что. В момент перехода срабатывает некий механизм (закон природы, Божий замысел), с уникальной точностью выбирающий среди множества моментов каждой индивидуальной жизни один — тот, когда человек был по-настоящему счастлив. Критерием служит отношение к жизни самого испытуемого. Другое дело, что при жизни он может сам всего этого и не осознать.

Вот и получается, что этот пресловутый выбор каждый делает сам, и в то же время выбор происходит без его непосредственного участия, как бы сам собой. Плохо это или хорошо, справедливо или не очень — спорить об этом бесполезно. Так уж устроен мир, и придется вам с этим согласиться. Скажете, что все это не ново, что где-то уже об этом читали или слышали? Вполне возможно. Я же говорил, что познать непознаваемое нельзя, но угадать-то можно. Вот вам и доказательства. Таким образом, каждый человек, навечно запечатленный в своем самом счастливом моменте, остается таким, каким он это счастье застал. Молодым или старым, зрелым мужчиной или юной девушкой. Кому как повезет. И, соответственно, помнит он из своей предыдущей жизни то, что хронологически предшествовало этому моменту максимального счастья.

Зато вы только представьте, как же интересно организована эта жизнь после перехода! С одной стороны, вы можете наслаждаться новыми сонетами Шекспира или стихами Пушкина, можете узнать, что придумал Эйнштейн после теории относительности и какие полотна написал поздний (ну, просто очень поздний) Леонардо. С другой — все это и многое другое возможно при совпадении двух условий. Во-первых, нужно, чтобы Шекспир, Эйнштейн или тот же Достоевский были счастливы именно в активный творческий период, а во-вторых, чтобы вы сами оказались не безмятежно гукающим младенцем и не впавшим в маразм старцем. А ведь бывает и такое! Сколько забавного, поучительного, трагичного и возвышенного я мог бы вам рассказать. Но, пожалуй, я выберу только одну простую историю. Собственно, ради нее я и затеял весь этот рассказ.