«Если», 2009 № 03

Нет, никто не говорит, что персонаж в фантастическом романе должен быть вырублен топором из бревна, недостоверен, поступки его ничем не мотивированы и прочее. Некие общелитературные принципы должны быть соблюдены. Но в противостоянии «оригинальное ФД или страсти по Достоевскому» любитель фантастики, не колеблясь, выберет первое.

КОНКУРС

«Альтернативная реальность»

Дорогой друг!

Вы любите фантастику, причем не только читать? Вы потихоньку пишете рассказы и прячете их в стол? Присылайте свои работы на постоянный конкурс для начинающих фантастов «Альтернативная реальность». Подробности — на сайте www.esli.ru.

В минувшее полугодие лучшей работой жюри признало рассказ Ю.Гузенко «Возвращение».

Гузенко Юрий Юрьевич родился в 1966 году в селе Свердловка Ворошиловградской области УССР, в семье военнослужащего. Образование среднеспециапьное. Учился на филфаке Уссурийского пединститута, но «андроповским» призывом 1984 года был мобилизован в стройбат; высшего образования с тех пор так и не случилось. Род занятий трудноопределимый — в диапазоне от кабачного музыканта до докера и от кочегара до прапорщика Российской армии. Работал каменщиком и корреспондентом в «районке». В настоящее время — директор небольшой строительной организации в Приморье и, одновременно, редактор собственной еженедельной газеты. Нынешний рассказ — первая публикация в жанре.

Поздравляем победителя, а всем участникам желаем успеха!

Жюри конкурса

Юрий Гузенко Возвращение

1.

Голова сохранилась так себе. На щеках — политически вредные оспины, одно ухо отсутствует, нос отбит, а на его месте проглядывает металлическая арматура. Отчего известные на уровне генной памяти усы — под арматурой — смотрятся странно. Еще и фуражка в зеленой краске. Но не узнать голову все-таки было нельзя. Никак. Один из молодых — белозубый, чубатый, с сигареткой, повисшей на губе, — положил руку голове на затылок. Другой — бритый, спортсмен по виду — встал в боксерскую стойку, целясь кулаком в выщербленное ухо. Смотрели на третьего, с фотоаппаратом-мыльницей.

— Егор, не будь жлобом, дай покурить дяде! — фотограф глянул на белозубого и чубатого.

— Не-е, у него трубка есть. Пацаны, я где-то читал, дядя этот — наш мужик, он, прикиньте, в трубку папиросы крошил!

— Да ты ж только туалетную бумагу читаешь, скажи еще, у него папиросы с травой были!

Заржали. Аношкину эти трое почему-то не нравились. Он стоял на песке метрах в десяти и наблюдал за ними уже несколько минут. Белозубый забрался на голову и оседлал ее, спортсмен метил ногой в отбитый нос, а фотограф, выбирая ракурс, встал на колено. Аношкин выбросил дотлевшую «Приму» и подошел к троице:

— «Герцеговина Флор» назывались его папиросы. Без травы. Этот дядя по-другому прикалывался. Я б, ребятки, на вашем месте фоток на память делать не стал. И пленочку, того, засветил. А то вдруг завтра с утра тридцать седьмой случится, а не июль две тысячи восьмого. Приедут за вами, фотографии изымут, что тогда запоете?

Сергей Аношкин поправил кобуру и пошел вверх по тропинке крутого речного берега. Он не видел, как фотограф открыл мыльницу и выдернул из нее кассету с пленкой.

— Ты че, Костян, сдурел? — спросил у него спортсмен.

— Да ну его на фиг, пацаны, — фотограф вытягивал на свет белый черную кожу фотопленки, — этот же и приедет. Хором петь станем?

Берег реки Ладанки осыпался. Когда-то здесь был лесопарк и большой клуб. Перед клубом, синхронно вытянув в его сторону бетонные правые руки, стояли двое великих: один — при кепке и старорежимной бородке, второй — в фуражке и с усами. Усатого без малого полвека назад сняли глухой ночью с невысокого постамента, тулово разбили на части, а голову закопали на высоком берегу Ладанки. Потом, оказавшись вдруг в стране победившего капитализма, жители райцентра Ла-данец никак не могли привыкнуть к отсутствию электричества и отопления. Особенно зимой. Однако вскоре наладились мастерить коптилки для освещения, а для тепла и уюта установили в хрущобных квартирках печки-буржуйки. Сама по себе решилась проблема с дровами. В какой-то особенно неуютный январь враз лесопарк над речкой вырубили. Пеньки крутой речной склон удерживать уже не могли, и берег потихоньку сползал вниз. Бетонный остаток соцреализма выкатился на речной пляж этой весной, после очередного оползня. Казалось, голова росла прямо из песка. Сюрреалистичное местечко сразу стало у ладанцев популярным. Бабки торговали подле семечками, юродивый Лиходеев объявлял концы света и пришествия, молодежь назначала свидания «у черепа». Вечерами под сенью головы попивали разное и, естественно, дрались. Словом, для участкового Сергея Аношкина голова вождя была постоянным источником неприятностей.