«Если», 2006 № 04

Из тьмы сотворилась плоская гадкая рожа и захохотала могильным хохотом. Василь легко проткнул рожу пальцем. Рожа внезапно обиделась:

— Поаккуратней нельзя?

— А ты не пугай. Мы пуганые. Куда идти-то, не видно ни зги.

— Тычут всякие. Вон туда хромай. Будет тебе там… светло.

Глаза начали привыкать. В проходе то и дело попадались ниши, несло склепом. Василь миновал несколько прикованных скелетов, которые пытались его ухватить. От одного еле вырвался.

Потом коридор превратился в запутанный лабиринт. Василя продолжали пугать всевозможные кошмарные существа. С потолка свешивалась противная паутина, попала в рот, Василь с отвращением выплюнул — синтетическая. Волосы искрили, вставали дыбом, кожу кололо тысячами игл. «Наведенная статика, — догадался Василь, — не испечься бы, как в микроволновке». Стало очень жарко, а потом бросило в холод. Раз из бокового прохода выскочил громадных размеров зверь, облитый фосфоресцирующим огнем.

«Сабака-Босс Кирвилей» — было написано светящимися буквами на табличке-нагруднике. Василь отмахнулся небрежно, но «Сабака-Босс» еще долго бежала по пятам, цокая когтями, взрыкивая ужасным рыком.

— Ты чего, по правде не боишься? — вдруг шепнуло над самым ухом. Василь ощутил на плече мягкое и пушистое. А возможно, и белое.

— Кого бояться? Вы сами всего боитесь. Держат вас, как в тюрьме…

— Чш-ш! Не вслух! Тут повсюду «жучки». И скрытые камеры на каждом углу. И вообще, весь наш Дом снаружи прозрачный, как стекло, чтоб ты знал.

— Я знаю. На вас смотрят. Зрелище модное.

— Ну, пойдем тогда. Есть тут одно местечко. Мы его еле отыскали, непросматривающееся.

Оказалось неблизко. Мягкий и пушистый (а возможно, и белый) привел Василя в самую сердцевину шоу-гроба. Нечисти по дороге не убавлялось, но вся она была какая-то вялая, наскакивала без энтузиазма. «Конечно, — думал Василь, — соки из вас повыпили. Шоу-бизнес, ребята, потогонная система, не раз-два в сто лет по родовому замку прошвырнуться, впечатление оставить».

Невысокая, все в той же паутине, дверца вела в тесную комнатушку. Вокруг кривого стола расположились привидения. Сидели, пригорюнившись. Они показались Василю испуганными, как потерявшиеся дети. Увидя, загалдели:

— О! Человек! Ты зачем его сюда-то, Шкалик?…

— Это наше место!..

— Нигде в Доме покоя нет, теперь и тут!..

— Ну, Шкалик, мы тебя сейчас!..

Шкалик — так Василь узнал, как зовут мягкого и пушистого — соскочил с плеча, выкатился на середину стола. Оказался вовсе не белым, а розовым и переливчатым.

— Ша! Это наш человек! Он НЕ БОИТСЯ!

По тому, как было произнесено, Василь понял, что сообщение из разряда крайне важных.

— Как это — не боится? Нас все бояться обязаны. Не одно, так другое до смертного ужаса доведет. Людишки — народец пугливый.

— Вот и не обязательно, — заявил Василь, шагая к столу, — не все пугливые. Попадаются очень даже ничего. У вас, я вижу, проблемы, ребята. Излагайте, будем думать вместе. Да подвинься, призрачное племя, присесть дай!

И привидения подвинулись, место человеку за своим столом уступили.

* * *

— Куда картинка подевалась?! Шеф, у нас ЧП!

Генеральный и его спутник с серьгой пришли в аппаратную. Высокий в бандане усмехнулся краешком тонких, как шрам, губ.

— Не суетитесь, — посоветовал, — там имеется помещение, не оборудованное камерами. Я распорядился… от своего имени, извини.

— Как от своего имени? Кто тебе разрешил — от своего имени? — вскинулся толстячок генеральный. — Он седьмой час внутри! Интернет, тотализатор трещат по швам! Зрители вне себя! Знаешь, сколько проиграно ставок?!

— Что ж, хозяева должны быть довольны. Я лично еще до шоу ставил на абсолютный выигрыш. И тебе советовал, если помнишь. Поставь сейчас, еще не поздно. Хотя выплата, конечно, будет не та…

— Какая выплата? При чем здесь выплата! Мы вообще не имеем права играть, закон запрещает.

— Законы пишутся, чтобы их обходить. — Высокий тронул свою серьгу — на счастье. — Но, в конце концов, даже не в этом дело…

* * *

— Стыдно сказать, чем занимаемся. Давеча была… финалистка «Фактора страха» какого-то. Не знаю, какой фактор, но наши упыри ее за полчаса в истерику застращали. А ведь ничего не делали. И вообще мы не такие…

— Один в прошлом месяце кричал: «Вия мне, Вия! Пусть подымет веки!». Ну, вышел к нему Вий, растолкали мы дядьку, отдыхал он. Этот смелый кнопку на своем пульте, вот, как и у тебя тоже, нажать не успел, в обморок хлопнулся. Самим за него нажимать пришлось, чтобы спасатели вытащили…

— А я…

Привидений в каморку набилось невпротык. Сидели друг на дружке, некоторые совмещались в одном объеме трое, пятеро и больше, выглядывая поочередно. Слух о том, кто НЕ БОИТСЯ, облетел Дом с быстротой мысли. Каждое из заключенных здесь привидений торопилось выговориться о наболевшем.

Маленький призрак в тирольской шляпе сокрушенно хлюпал носиком:

— Меня одиннадцать раз перепродавали. Спекулянты, толкачи, пушеры черные проклятые. В сатанинских мессах заставляли участвовать. Там, на Брокен-хилл. Решил, попробую к вам, в Россию, мне один ваш домовой-эмигрант рассказывал, что у вас вроде пока еще поспокойнее. Какое там!