«Если», 2006 № 04

— Каждый должен трудиться, — возразил Дубомох. — Просто мой народ не нуждаться зойото. Нам нужно тойко одно — сама работа. И нас притягивать чужая нужда. Ваша с Габи нужда позвать нас это место, мы найти вас. Теперь мы остаться — до тех пор, пока у вас быть дйя нас дейо.

Миа кивнула.

— Я очень рада, — сказала она. — Пожалуйста, оставайтесь. Мы будем вашей семьей, а вы будьте нашей.

Гном наклонил голову и изогнул кустистую бровь, словно подобная идея никогда не приходила ему в голову. С кухни донесся звонкий, счастливый смех Габи и ароматный запах свежевыпеченных булочек.

Перевел с английского Владимир ГРИШЕЧКИН

Николай Полунин Домовина с привидениями

— Ты дурак, — сказала мать, ставя на стол банку парного молока. Возможно, последнюю банку домашнего молока в его жизни.

Василь попил молока, отломил горбушку, макнул в соль. Кусок в горло не лез. Он взял собранную сумку, встал, поклонился:

— Не поминайте лихом, мама, если что.

— Ты хоть бабку свою вспомни, ты… — Мать махнула рукой, прижала кончик платка к глазам.

На дворе из хлева тяжело вздохнула Васка-корова, и в ее вздохе тоже слышалось: ты дурак.

Дядя Вас Василич возился на улице, у старенького трактора, чинил. Завидя Василя, отвернулся.

— Прощайте, дядя Вас Василич, — вежливо сказал Василь. Дядя Вас Василич не стал говорить Василю, что он дурак, зато проворчал несколько слов, которые обычно пишутся при помощи одной первой буквы и точек следом.

— Ну чего ты там не видал? Какого рожна?

— Так ведь приглашение… вот. — Василь показал бумажку.

— Приглаше-ение. Хлев просел, сараюшка валится, дом перекрывать надо, а ему — приглашение! А сенокос? На маткину пенсию все живешь? Взял бы деньгами приглашения ихние.

— Там деньгами сразу не дают, дядя Вас Василич, там деньги еще выиграть надо. Телеигра.

— Как «Поле чудес», что ль? Ну, надейся, надейся, умник.

Вас Василич снова сердито отвернулся к своему трактору, но когда Василь отошел немного, поглядел ему вслед и украдкой перекрестил.

— Дурак! Дурак! — заверещали, бросаясь издали щепками и мелкими камушками оглашенные Васюковы пацаны. Из калитки вышел сам Васюк, надавал близнецам подзатыльников, цыкнул: «Геть, мальцы!». Он был одногодком Василя, так же без штанов бегали. Протянул лопатообразную ладонь:

— Ну, давай, братан! Не подведи там. Мы тут все смотреть будем, болеть за тебя.

— Если электричество опять не отключат.

— Я им отключу, я им всем тогда бошки поотшибаю. Ты это, братан, не обижайся, что в дом на посошок не зову, у меня там Васяна, ты ее знаешь. Мы — здесь… Ща, погоди, вынесу закусить.

— Не стоит, Вась. Я решил — трезвым надо.

— Ну, гляди сам, — Васюк помялся, спросил, понизив голос: — Вась, а тебе это, того, не боишься? Я б, честно, боялся. Привидения, они… — Пошевелил пальцами с сизыми ногтями. — И бабка твоя, говорят…

— Будь, что будет. Это, брат, шанс, и надо рисковать. Ну, я пошел, а то автобус пропущу.

Потирая занывшее от Васюкова дружеского удара плечо, Василь заспешил к остановке на краю деревни. А Васюк воровато оглянувшись на собственные окошки, добыл из травы бутылку, выдернул газетную затычу и одним махом ополовинил. От бы он ни за что не поехал, шанс не шанс, приглашение не приглашение. Дурак этот Василь, больно умным всегда себя ставил, а дурак. Всегда дураком был, всегда его били, дураком и вырос, ни кола, ни двора. Васюк окинул взглядом свою добротную усадьбу. Подумав, допил. Дурак-дурак, а приглашение-то ему прислали…

На остановке стояла Василиса.

— Все-таки едешь?

— Ага. Ты не переживай, я вернусь. С миллионом. Я выиграю, вот увидишь. И ничего со мной не сделается.

Василиса молча теребила косу.

— Что ты, Василисушка…

— И можешь не возвращаться, миллионщик! Чтоб там тебя твои привидения сожрали! Чтоб…

— Да не так там все. Послушай…

— Уезжай! Вон твой автобус!

Василь проводил взглядом Василису, раздираемый сложными чувствами. И сел в автобус. До станции было тридцать пять километров, автобус ходил лишь раз в три дня.

Мелькнул и пропал до боли родной проржавевший указатель ВАСИЛЁВО. Знакомый шофер Коля подмигнул в зеркале: едешь, значит? А в хитром глазе читалось: ну куда, куда тебе, сельскому, в телешоу, да еще в этакое, на верную смерть едешь, парень… Дурак, одним словом.

* * *

— Ты дурак! На кой какие-то колхозники? Портянками вонять? Кастинг — это вообще не твое дело, что ты лезешь! Мне звезда нужна в программу, звезда! Хоть задрипанная звездочка, но с именем!

Ты хочешь завалить мне третье шоу подряд! Я тебя выгоню! Вы-го-ню! Все, ты уволен!

Тот, к кому обращались, спокойно вытянул длинные ноги на середину маленькой комнаты.

— Во-первых, ты меня не уволишь. Никто больше тебе паранормальное шоу реквизитом не обеспечит. Все охотники за привидениями Европы завязаны на меня. Все черные рынки нечисти, все пушеры-торговцы контачат со мной. Без меня ты ноль.