«Если», 2004 № 10

Близилась перемена. Василь Палыч, закончив обязательную часть урока, вел традиционную «мозговую зарядку» и рассказывал классу о черных дырах. В то время об этих, может быть, и вообще не существующих объектах было известно куда меньше, чем к моменту моей последней смерти. Стивен Хокинг — калека из английского Кембриджа, убийственно упорный в своей гениальности, урод с огромными ушами и головой, навсегда положенной на плечо — еще не доказал миру, что черные дыры светятся, может, даже он и от своей болезни Лу Херига не свалился (а это вам не понос), еще не начали спорить о сверхмассивном теле в центре нашей Галактики — словом, известно было о черных дырах очень мало, почти так же мало, как и к моменту моей предыдущей смерти, а я уже не в первый раз на протяжении моих жизней Сурка поймал Василь Палыча на том, что он отчаянно фантазирует.

Когда он попытался (без особого успеха) объяснить классу, что такое сингулярность, и договорился до того, что в черных дырах нарушаются физические законы, я спросил его:

— Может быть, их нарушает дьявол? Может быть, вообще все, что происходит с нами необычного, можно объяснить играми дьявола?

Он понял. Он улыбнулся плотно сжатыми губами и, вперившись в меня своими мудрыми водянистыми глазами, сделал длинную, понятную только мне паузу.

— Дети, — сказал он наконец, — не ищите дьявола там, где его нет, усе на свете имеет реальные объяснения. А дьявол здесь ни при чем. Дьявола породили ленивые мозги — это же так просто, взять да и объяснить загадку, объявив ее необъяснимой. А дьявол необъясним по определению, значит, не надо и стараться, чтоб объяснять.

И выразительно кивнул головой. И сокрушенно головой покачал.

Дети переглянулись. Они ничего не поняли. Про дьявола с ними Василь Палыч как-то раньше не заговаривал.

Больше он в той жизни со мной на волнующие меня темы не говорил.

Действительно, было жалко расставаться с версией дьявола, но Василь Палычу я, неизвестно почему, в этом вопросе верил. И если отбросить эту версию как маловероятную (дурдом! — я находился и нахожусь по сей день в самой маловероятной из всех мыслимых ситуаций, но все-таки вероятности пытаюсь просчитывать), то оставалась еще одна — версия взбешенного рогоносца.

Версия, надо сказать, вполне дурацкая… то есть ну совершенно! По этой версии я в своей первой жизни то ли увел, то ли попросту временно соблазнил единственную любовь пегенького, за что он мне решил отомстить таким экстравагантным способом. Версия совершенно не объясняет, каким образом ему удались эти шутки с пространством-временем и всеми своими самоперевоплощениями, но так или иначе, похоже, возненавидел меня этот парень очень и очень всерьез. Чем-то я его немножечко огорчил.

Минусов у этой версии не счесть. Начать с того, что вряд ли рогоносец назовет себя Рогатым. Мне как-то не приходилось до сих пор слышать о рогоносцах, которые прилюдно признаются в этом приобретенном головном украшении да еще и кличку себе придумывают соответствующую, чтоб никто не подумал чего другого. Правда, эту кличку ему вполне могли присвоить недоброжелатели, отчего легенький мог вообще слететь с катушек.

Но имелись и плюсы. В той — первой, еще до убийства — жизни я в семнадцать лет резко потерял невинность, и это мне так понравилось, что я продолжал ее терять и дальше с частотой не менее одного раза в несколько месяцев. Конечно, это не рекорд для книги Гиннесса, но в то же время и поведение, очень далекое от монашества. Потом я немного успокоился, а после женитьбы лет пять вообще не думал о других женщинах, но затем все вернулось. Не то чтобы я разлюбил Иришку, об этом и речи нет, в мыслях даже не имел расставаться с ней или вообще причинять ей боль, но, наверное, я чересчур полигамен, поэтому вполне мог обеспечить Рогатого рогами. Правда, я даже приблизительно не знал, кто бы это мог быть — тот Рогатый.

Поэтому, если следовать версии рогоносца, оставалось одно — он убивал меня раньше, чем я встретил и соблазнил его любимую женщину.

Была еще одна версия, самая простая, которая мне почему-то не нравилась. По ней так заинтриговавшая меня кличка имела происхождение от фамилии. Возможно, у мучителя моего была какая-нибудь коровья фамилия — Рогов, Рогатов, Рогатенко, Рогатовский и так далее. Возможно даже, что это была у него вовсе не кличка, а самая настоящая фамилия — Рогатый. Однако дьявольский налет, пусть даже я и не верю в дьявола (тем более, что Василь Палыч предупредил), все-таки оставался. И попробовал бы он не остаться.

Тем более, что впоследствии эта версия не подтвердилась.