«Если», 2004 № 06

— Энджи, дорогая, вы должны помнить, о чем говорится в программе перевоспитания детей, злоупотребляющих наркотическими веществами. Как только они встали на эту дорожку, приходится проявлять твердость. В противном случае вы только толкаете их на путь дальнейшего саморазрушения. Кроме того, мы продержим его в таком состоянии всего лишь до завтра.

Завтра? А что будет завтра?

— Похоже, он приходит в себя.

Лаки, должно быть, нахмурился или дернул носом, когда она смотрела в его сторону.

Что ж, время второго акта.

Он издал соответствующие звуки пробуждения в голливудском стиле. Открыл глаза.

Солнце как раз садилось далеко к югу от Спящих. Почти как во время солнцестояния. Впрочем, сейчас это вряд ли имеет значение.

Энджи, встревоженно улыбаясь, наклонилась над ним. В лицо Лаки лезла дурацкая маленькая медсестринская шапочка, из тех, которые теперь уже никто не носит. Ну да, конечно, она же еще и ночная сиделка в лазарете. В маленьких частных школах весь персонал выполняет две-три обязанности, словно стараясь всячески оправдать скромное повышение жалованья. Ее муж служил ночным сторожем: в подвальном этаже у них была маленькая квартирка. Когда-то он был звездой бейсбола, но слава его скоро угасла. Неудачник люто ненавидел Лаки.

— Как ты себя чувствуешь, Лаки?

Искреннее участие.

На заднем фоне нетерпеливо пофыркивал Гривз.

К своему удивлению, Лаки обнаружил, что. может говорить, пусть и не слишком внятно. Вата во рту потихоньку растворилась. Осталось только ощущение, что там переночевал невероятно неряшливый верблюд.

— Немного кружится голова, — прокаркал он. — Воды, если можно.

Энджи метнулась в ванную, молниеносно вернулась с кувшином и стаканом. Люк благодарно осушил его, ухитрившись при этом почти ничего не пролить.

Комната постепенно приобрела знакомые очертания и оказалась одним из изоляторов в конце коридора. Единственная комната с зарешеченными окнами и замком, который нельзя открыть изнутри. Студенты называли ее одиночкой.

— Спасибо Энджи, — лицемерно поблагодарил Гривз. — А теперь позвольте мне поговорить с мальчиком.

Она отступила к двери ванной, явно не собираясь уходить. Гривз вызверился на нее, но Энджи стояла насмерть. Поняв, что не переупрямит женщину, Гривз пожал плечами.

— Ну, Лаки, похоже, на этот раз ты слишком далеко зашел, понадеявшись на удачу.

Значит, он в присутствии Энджи решил говорить обиняками. Но Лаки уже успел разгадать его намерения. С таким же успехом ректор мог толковать со стенкой.

— Вчера я пытался дать тебе отеческое наставление, но, боюсь, ты слишком молод и горяч, чтобы слушать. Разумеется, и я был недостаточно терпелив.

Молчание.

— Сам понимаешь, мы можем удержать тебя от худшего. Но прежде ты должен признать, что нуждаешься в помощи, иначе мы вряд ли сумеем тебе помочь. Сотрудничество и совместные усилия всегда лучше принуждения.

Равнодушный взгляд в потолок.

Ректор кипел от злости, и Энджи пришлось поспешно выступить вперед, чтобы он не набросился на беспомощного Лаки.

— Ну, молодой человек, ситуация такова: завтра утром вас осмотрят два доктора, которые, я уверен, придут к очевидному соглашению и подпишут необходимые бумаги. Мой брат разработал весьма эффективную программу реабилитации наркоманов. Уж он-то сумеет тебе помочь.

Улыбка лишенная всякого тепла.

— А теперь предлагаю опомниться и хорошенько подумать, какой ты хочешь видеть свою жизнь в обозримом будущем. И учти, выбор у тебя крайне ограничен.

С этими словами он устремился к двери и яростно дернул ручку. К сожалению, драматический эффект был несколько испорчен: дверь оказалась запертой. Пришлось ждать, пока Энджи позвонит мужу и попросит их выпустить.

Лаки был в отчаянном положении. Мало того, что его привязали к кровати, выставили наркоманом, ловко подстроив ложное обвинение, так еще через несколько часов упекут в самую ужасную из всех возможных тюрем. Там его могут держать бесконечно, одурманив какой-нибудь пакостью, и при этом читать лицемерные проповеди о вреде наркотиков. И каждое унижение, каждая пытка будут применяться исключительно Для-Его-же-Пользы.

Ну а Гривз тем временем будет безраздельно распоряжаться богатством, которое оставил сыну Джон Сайте.

Плана у Лаки не было. Умолять Энджи смысла не имело. Даже если он сумеет ее сломить, злобный муженек ни за что не выпустит жертву из здания. Парень в ловушке.

Люк проснулся в темной комнате. Последнее, что он помнил, перед тем как заснуть, была Элуин, растиравшая ему виски и что-то тихо напевавшая.

Он стал было уверять, что никогда не спит днем, и, уж конечно, не сегодня, но она одним взмахом руки отмела его возражения.

— Ты уверяешь, что он еще жив. Значит, ты должен узнать, что с ним случилось. И конец дискуссии.

Девушка занавесила окно одеялом, помогла ему раздеться, а потом наградила таким расслабляющим массажем, какого ему в жизни не доводилось испытывать.