«Если», 2003 № 06

Когда они вернулись к морю и заказали обед, до конца регистрации оставался только час. В опоясанной светом гавани гидроплан Мейбл покачивался на волнах в полном одиночестве; все уже отправились на свои участки, чтобы оказаться на месте к заключительному этапу их закрепления.

Они как раз наслаждались вкусными крабами по-астерийски, когда услышали словно глухой удар грома и поглядели в окно на гавань, которую теперь озаряло яркое оранжевое пламя, бушуя в ее центре.

— Мой самолет! — вскрикнула Мейбл.

Бик уже выбегал из двери, собираясь схватить огнетушитель и поплыть с ним к гидроплану. Но портовый противопожарный аппарат уже окутал густой пеной обгорелые останки. К Бику подбежали Мейбл и Сувон. Мейбл мрачно хмурилась.

— Отдел транспортных средств сообщил, что замена самолета может быть произведена только через три дня. В данный момент очередь из-за нужд новых поселенцев слишком велика. Я просто… Черт знает что!

— А мы не можем временно взять что-нибудь из общественного транспорта? — с надеждой спросил Бик.

Сувон сосредоточилась, потом покачала головой.

— Все, что было, уже разобрано. У них остается минимум на случай чего-либо непредвиденного. Вроде вот этого. — Она кивнула в сторону останков гидроплана. Минуту они стояли молча, осмысливая катастрофу. Преодолеть столько препятствий, думал Бик, и вот!

— Прости, Мейбл, — с трудом выговорил он. — Твой участок… если бы не я, они на такое не пошли бы. И Бикки… Мне просто…

— Это им с рук не сойдет, — объявила она спокойным и даже бодрым голосом, несущим надежду. — Я уже заявила протест с указанием, кто это сделал и по какой причине. Свою землю я получу, а ты получишь свою. — Мейбл покусала губы. — Но не раньше, чем Вендт увезет твоего сына на станцию Калинда! Ты считаешь, что наличие дома с просторным участком может повлиять на решение опекунского совета?

— Предсказать заранее, как поступит совет, состоящий из людей, невозможно, но мне сказали, что это имеет очень большое значение.

— В таком случае, — сказала Мейбл, — нам предстоит долгая прогулка.

Привыкшие к Меркурию ноги Бика внезапно вспомнили, где находятся.

— Прогулка?

— Сначала в регистратуру участков. Она пятнадцать минут еще открыта.

Там сидел регистратор-человек, очень высокая темнокожая женщина в простом голубом балахоне и с усталой улыбкой на губах. Она несомненно была знакома с Мейбл, но только пожала ей руку — разница в росте затруднила бы попытку обняться.

— Привет Мейбл. Рада тебя видеть, но не думаю, что могу чем-нибудь помочь. Все разобрано, никакого транспорта не осталось. Люди должны находиться на своих участках, когда здесь взойдет солнце, то есть через двадцать пять часов.

— Крис, я знаю. Я хочу открыть свой остров для регистрации. Отказаться от моего приоритета.

Сувон громко вздохнула, Крис выпучила глаза.

— Но… как скажешь. Он будет разделен надвое.

— Прекрасно. Зарегистрируй на меня тот участок, на котором старый купол, а второй на Бика By, вот он. Посмотри, сможешь ли ты довести линию раздела до северного пляжа.

Крис сосредоточилась.

— Есть! — Она протянула Мейбл интеллипринт, зафиксировавший раздел. — Но как ты туда доберешься?

— Заря на Венере, — объявила Мейбл, — занимается при отливе. Пролив мелеет и ширина сокращается километров до двух. Мы прогуляемся десяток километров по холмам до Южного Мыса, а потом поплывем.

У Бика отвисла челюсть, и он чуть не упал, но Сувон обняла его за плечи.

Дорога никаких затруднений не представляла — в отличие от силы тяжести. Бик заставлял себя шагать, но примерно в пяти километрах от берега ноги отказались ему служить, и он повалился на бок. Сувон и Мейбл срезали пару молоденьких деревьев аварийным ножом, оказавшимся на прыжковом поясе Сувон. Потом из одежды соорудили волокушу. Прыжковые брюки Бика пошли на сбрую, так, чтобы тяжесть волокуши легла Мейбл и Сувон на плечи. Мейбл пожертвовала зеленый прыжковый костюм, которым связали низ жердей, чтобы они не разъезжались.

Бик был удивлен, что у женщин под верхней одеждой оказались белые поддерживающие лифы. На Меркурии малая сила тяжести позволяла женщинам обходиться без нижнего белья, и они щедро украшали свое тело кольцами, татуировками и тому подобным. Но тела венерианских женщин оставались первозданными, а Сувон явно позабавили кольца в сосках Бика, хотя их назначение было чисто практическим: на одном висела его интелликарта, на другом — голограмма Бикки в двухлетнем возрасте. Но он был слишком измучен, чтобы размышлять о различии вкусов, и ему только-только достало сил устроиться на волокуше.

Они тащили его почти два километра вверх по склону, но на гребне он их остановил.

— Впереди спуск. Я попробую шагать сам, — сказал он. — Использую жерди, как костыли. А вы оденьтесь. Становится прохладно.

Легкий западный бриз слегка охлаждал тропические низины Венеры.

— Просто ты пролежал на спине целый час! — возразила Сувон. — Я обливаюсь потом.

— А я оденусь, спасибо, — сказала Мейбл. — Я ведь росточком не вышла и теряю тепло гораздо быстрее тебя.