«Если», 2003 № 06

Величественно шелестя шелками, она покинула столовую. Конрад чувствовал себя каким-то обездоленным и несчастным. Ах, как легко было любить на расстоянии Тамру Латуи, красивую, умную, веселую и талантливую! Именно эти качества позволили ей взойти на трон… то есть ее кандидатуру выбрали, а вернее, подобрали. Эффект присутствия королевы был неизменно четко выражен как по телевизору, так и в обыденной жизни. Но, несмотря на все это, она принижала, умаляла, преуменьшала обиды и недовольство сына, а вместе с тем — обиды его (заметим, крайне возмущенного!) поколения.

— Мы не сдадимся, — заявил отцу Баскаль. — Это было бы неправильно.

— Нет? — снова задумался король. — Знаешь, мы убрали с вашей планетки всех людей. Отослали их домой и заменили дворцовой стражей. Так что с этого момента ваше одобрение и сотрудничество в расчет не принимаются. Тебе только четырнадцать, парень.

— Конечно. А потом будет только сто, а потом только тысяча. Я всегда буду моложе тебя, отец!

— Верно, — терпеливо согласился Бруно, — но к тому моменту, когда тебе исполнится тысяча, разница в возрасте окажется сравнительно небольшой. Ты будешь жить вечно, парень, но когда детство останется позади, его уже не вернешь. Никогда и ни за какие коврижки. Подумай об этом.

Немного помолчав, он вдруг сказал:

— Знаешь, Баскаль, этот твой лагерь просто чудо какое-то, возможно, лучшая из созданных человечеством планет. Я так хотел бы… так хотел…

Голос, в котором звучала почти детская мечтательность, вдруг оборвался. Но тут королевский взгляд неожиданно оживился, упав на Эксмари.

— Клянусь Богом, дитя мое… Да ты девочка!

— Нет! — негодующе воскликнула Эксмари, делаясь при этом как две капли воды похожей на негодующую шестнадцатилетнюю девчонку.

— Хм-м, — протянул король, всматриваясь в нее. — Согласен. Я не хотел тебя обидеть, поверь. Ну что, идем?

Баскаль раскинул руки, словно загораживая дорогу, и предостерегающе оглядел компанию. Никто не пошевелился. Видя такое, Бруно согласно кивнул.

— Хм-м… ну ладно. Если вы не собираетесь подчиниться добровольно, ничего не попишешь. Я тоже был молод и помню, как это бывает. Значит, прикажем страже протащить вас всех через трифакс, и можете брыкаться и вопить сколько влезет. Договорились? Таким образом, все настоят на своих принципах и с честью выйдут из создавшегося положения.

Король неожиданно глянул прямо на Конрада и подмигнул. Весело и заговорщически, с таким поразительным дружелюбием и доброй снисходительностью, что Конрад отчетливо ощутил: неизвестно почему, но с этого момента он уже никогда не будет прежним.

Ничего еще не кончено, подумал он, но пока…

Пока ничего не попишешь.

Перевела с английского Татьяна ПЕРЦЕВА

Молли Глосс ВСТРЕЧА

В мае Делия с отарой овец породы чурро и двумя собаками поднималась на гору Джо-Джонса и оставалась там по сентябрь. Этот край все лето принадлежал практически ей одной. Кен Оуэн раз в две недели присылал кого-нибудь из своих мексиканских работников с припасами, но все остальное время она была там одна — одна с овцами и собаками. Ей нравилось безлюдье. Нравилось безмолвие. Некоторые знакомые ей пастухи без конца болтали с собаками, со скалами, с дикобразами; они пели песни, слушали музыку по радио, читали вслух прихваченные с собой журналы, но Делия позволяла тишине окутать ее и к началу лета начинала слышать в шорохе сухих трав речь, почти внятную. Собак звали Иисус и Алиса. «Ко мне, Иисус, — сказала она, когда они погнали овец. — Вперед, Алиса». И с мая по сентябрь собственный голос она слышала, только когда отдавала команды собакам. Ну, и еще когда мексиканец доставлял припасы — вежливый обмен испанскими фразами о погоде, о здоровье собак, о будущем приплоде.

Чурро — очень старая порода. Ранчо «О-штрих» включало федеральный участок горы — сплошные каменные россыпи и жесткие травы, как нельзя лучше отвечающие потребностям чурро, всегда готовых к яростной защите своих ягнят и славящихся длинной густой шерстью, прекрасно предохраняющей от непогоды. Они отлично себя чувствовали на скудных горных пастбищах, где овцы других пород теряли бы в весе и не защищали бы своих ягнят от койотов. Мексиканец был совсем старик. Он сказал, что помнит чурро еще с детства на высокогорных плато Оахаки, четверорогих баранов — одна пара рогов закручена вверх, другая вниз. «Буен карне», — сказал он Делии. На редкость хорошее мясо.