«Если», 2002 № 06

— Пусть страхи покинут тебя, — сказал Хранитель. — Когда я вскрыл сосуд, он оказался пустым. Присмотрись и рядом со знаками ты увидишь маленькую дырку, словно выеденную древоточцем. Это мой брат с помощью иглы и осколка изумруда просверлил ее. Если там что и было, то давно испарилось. Но ты же не сопливый пастушок, чтобы верить сказкам о жужинах.

Вот это называется — успокоил!

Мы привязали скакунов к деревьям в чаще, а сами прятались в тени деревьев у склона, наблюдая за кораблем. Сабалур и Кудолур успели обойти котловину и вернуться, Гуржи тщательно правил чахо, а куда делся Каразалур, я не знал. Шелест травы, ветка еле качнулась, и он надолго исчез в зарослях, опоясывающих котловину и глубокое озеро. Теперь я узнал эти места. Если подняться на невысокую гряду, что темнеет на противоположной стороне, то внизу откроется еще одно озеро — с круглым островком, а на том острове будут темнеть ржавеющие останки машин Древних.

Через несколько лет после того, как я соорудил эти огромные кольца, а также еще немало загадочных строений, но гораздо меньших размеров, мне все же довелось встретиться с Гофером. Мы столкнулись с ним лицом к лицу на одном из этажей Корпорации. Потом долго сидели в свободной аудитории, я рассказывал ему о своих делах. Он высоко оценил эстетизацию Тайлура и даже заинтересовался деталями. Ход с машиной развеселил его. «Но почему кольца?» — спросил он. А я уже сам не помнил, как идея пришла мне в голову. Кажется, там все же сохранились какие-то следы первопоселенцев, и правильные круги, которые фиксировались только с орбиты, напомнили мне о геофизической лаборатории Корпорации на Лимбусе. К моему удивлению и даже некоторой досаде, Гофер вдруг заторопился, сказал, что ему срочно надо в Архив и, попрощавшись, исчез.

— Ночью они должны запалить огонь, разжечь костер, — тихо сказал Гуржи. — Мы увидим.

— Голову твою да спалят Древние, тупой, любитель скакунов, — так же негромко ответил Сабалур. — Если они в корабле, зачем им костер!

Глаза Гуржи загорелись опасным огнем, но он тут же опустил их и продолжил свое занятие, медленно водя лезвием по оселку, время от времени поплевывая на него и пробуя пальцем. Я заметил, что остальные немного третировали его, а Сабалур, который командовал нашим маленьким отрядом, вообще держал его в черном теле. На всех стоянках именно Гуржи полагалось обтереть скакунов потником, напоить их, накормить кусочками вяленого мяса и только после этого ему позволяли подсесть к нам и взять свою долю. Иногда он не успевал или ему не хватало воды. Тогда я, игнорируя неодобрительные взгляды, не садился в седло до тех пор, пока Гуржи не выдавали положенное. Из всего оружия у него был только нож-чахо, хотя остальные были вооружены луками, а на груди Сабалура висел лучемет. Судя по индикатору, зарядов в нем было немного. Ну а у меня на поясе болтался тесак, которым я так ни разу не воспользовался.

Ближе к вечеру неслышной тенью возник Каразалур. Он молча бросил на траву две длинные пряди волос с медными кольцами.

— Следили за вами, — сказал он. — У корабля еще трое, там засада, в самом корабле — никого. Еще три раза по пять стоят в деревне вон там, за грядой, у озера. Ночью придет смена.

— Откуда знаешь? — спросил я, прежде чем понял бессмысленность вопроса.

Каразалур не ответил, лишь пнул острым носком сапога лежащие перед нами волосы. А Сабалур понимающе оглядел верхушки деревьев на скалах, что возвышались над лесным массивом, потом озабоченно глянул на солнце, от которого осталась лишь красная дуга над далекими горами.

— Ты останешься здесь, — приказал он Гуржи. — Будешь охранять чужака. Когда свистну, веди его к кораблю.

Некоторое время я видел, как шевелится трава, мелькнула тень у груды камней, а потом — ни движения, ни звука.

— Они тебя убьют, — вдруг сказал Гуржи.

— Что?

— Убьют тебя, — повторил Гуржи. — Ты им нужен, чтобы открыть дверь корабля. Потом не будешь нужен. Они поднимут корабль и приведут его к Хранителю Знамен. И тогда он станет непобедим.

— Да он и так… нет, погоди!

Дело принимало странный, но вполне правдоподобный оборот. Все эти красивые речи о долгах, подарки и уверения в дружбе… А что ты хочешь, возразил я сам себе. Никто не мешал здесь со мной кровь. Как я был чужаком, так и остался. Еще хуже — чужаком, замутившим чистые воды источников, как сказал Хранитель, да превратятся его знамена в грязные тряпки! Не следовало мне расслабляться, но я слишком торопился удрать с планеты, которая могла быть заражена нанобами.

Хранитель клялся, что он впервые открыл сосуд в юные годы и ничего не слышал о скверной болезни с такими приметами. Я пытался внушить себе, что опасения беспочвенны, страхи, навеянные глупыми историями, попросту неразумны. Но ужас перед нанобами таился, наверно, в моих генах. В самых разных версиях Исхода толкователи сходились в одном — человек и нанобы несовместимы. И за это знание пришлось дорого заплатить, говорилось в хрониках.