«Если», 2002 № 10

— Это я и сам понял, — буркнул Кортес. — А сейчас всем построиться в походный боевой порядок. Я доложил капитану обо всем, что здесь случилось. Он считает: до того, как мы устроимся на ночлег, нам нужно уйти как можно дальше. Пятое отделение — сменить второе в авангарде. Второе — оттянуться в тыл. Остальным — порядок прежний.

— А как насчет Хо? — спросила Дебби.

— О ней позаботятся. С корабля.

Мы прошли почти километр, когда позади нас сверкнула молния и прогремел гром. Над тем местом, где мы оставили труп Хо, поднялось светящееся грибовидное облако и растаяло на фоне серого неба.

13.

Солнце — Ипсилон Возничего — должно было зайти только часов через семьдесят, когда отряд остановился на ночлег на вершине небольшого холма километрах в десяти от того места, где мы перестреляли инопланетян. То есть, напомнил я себе, инопланетянами были не они, а мы.

Два отделения заняли круговую оборону; остальные без сил попадали на землю внутри этого круга. Каждому предстояло четыре часа сна и два часа дежурства.

Ко мне приблизилась Поттер и села рядом. Я переключился на ее волну.

— Как дела, Меригэй?

— Ох, Уильям… — по радио ее голос казался надтреснутым и хриплым. — Господи, как это ужасно!

— Все позади, детка, — попытался успокоить я ее, но Поттер не слушала.

— Я убила одного из них. Я попала ему прямо в… в…

Я положил ладонь ей на колено. Наши скафандры соприкоснулись с сухим пластмассовым стуком, и я поспешил убрать руку. В моем мозгу промелькнула картина: два робота обнимаются, целуются, спариваются.

— Не казни себя, Меригэй, мы все виноваты в равной степени, и только сержант виноват больше, потому что…

— Эй, рядовые, хватит болтать! Ложитесь спать — вам обоим через два часа заступать на дежурство.

— Хорошо… — Голос Поттер был таким печальным и усталым, что я почувствовал, как у меня защемило сердце. Мне казалось, что если бы я только мог прикоснуться, приласкать ее, я сумел бы избавить Поттер от этой печали, как заземление отводит электрический ток, но каждый из нас был заперт в скафандре — в этом индивидуальном бронированном мирке.

— Спокойной ночи, Уильям.

— Спокойной ночи, Меригэй… — В скафандре с его туалетным шлангом и десятками упирающихся в тело биодатчиков практически невозможно возбудиться, однако именно таким образом мое тело отреагировало на переживаемое мной в эти секунды эмоциональное бессилие, то ли припомнив более приятные ночи, то ли попытавшись в обстановке множества смертей, подразумевавших скорый конец и моего личного бытия, в последний раз поднять вопрос о продолжении рода. Под эти приятные мысли я наконец заснул, и мне приснилось, будто я — робот, машина, которая, скрипя и позвякивая металлическими деталями, пытается во всем подражать живым существам. Окружающие из вежливости молчат, но стоит мне отвернуться, как они принимаются хихикать за моей спиной, и маленький безумный человечек у меня в голове продолжает дергать рычаги, давить на педали и копить обиды в ожидании того дня, когда…

— Манделла, вставай, черт тебя побери! Твоя смена!

Я поднялся и нехотя занял место часового на склоне холма, чтобы смотреть, ждать Бог знает чего… Я так устал, что мне стоило огромного труда держать глаза открытыми. В конце концов я не вытерпел и языком извлек из специальной тубы стимулирующую таблетку, хотя и знал, что потом мне придется за это расплачиваться.

Примерно час я сидел неподвижно, пристально наблюдая за своим сектором. Мой взгляд скользил слева направо и справа налево, убегал вдаль и вновь возвращался, но все оставалось по-прежнему спокойно. Даже ветерок не колыхал высокую бледно-зеленую траву.

Потом трава неожиданно раздалась, и я увидел прямо перед собой одно из трехногих существ. Я поднял мой «лазерный палец», но не выстрелил.

— Тревога!

— Тревога!

— Не стрелять! Никому не стрелять.

— Тревога!..

Я поглядел сначала налево, потом направо. Насколько я мог видеть, перед каждым из наших часовых стояло безглазое косматое чудище.

Возможно, наркотик, который я принял, чтобы не заснуть, сделал меня более восприимчивым к тому, что они излучали. Волосы у меня на голове зашевелились, и я почувствовал, как у меня в мозгу медленно формируется неясное, расплывчатое нечто — то ли мысль, то ли образ. Примерно такое же чувство появляется, когда не расслышишь чьих-то слов, хочешь переспросить, но твой собеседник уже ушел слишком далеко.

Тем временем животное село на пятки, упираясь в землю одной передней конечностью. Теперь оно напоминало огромного плюшевого медведя с единственной высохшей, будто птичьей, лапой. Его мысли продолжали копошиться у меня в мозгу эхом моих недавних кошмаров, обволакивая его липкой, неподатливой паутиной. Твари то ли пытались общаться, то ли пытались нас уничтожить…

— Внимание всем часовым! Медленно отходите назад. Повторяю: медленно… Избегайте резких движений. У кого-нибудь болит голова? Есть еще какие-то необычные симптомы?

— Сержант, докладывает Холлистер…

Везучая Дебби…

— Мне кажется, они пытаются что-то сказать, сержант. Я почти понимаю… Нет, просто…

— Что?