«Если», 2001 № 01

Джозиану мне пришлось вести под руку, почти нести. Единственное, на что ее хватило, это дать мне ключ от номера. Зато когда я подвел ее к креслу, она ожила: потянулась к зеркалу, под которым на столике стояли баночки, тюбики, пузырьки, схватила какой-то баллончик, наверное, с дезодорантом, и, шатаясь, кинулась в ванную. Через несколько минут оттуда послышался шум воды.

Я прошелся по номеру, заглянул в шкаф, набитый разными тряпками, осмотрел ящики, заглянул в сумочку. Ничего интересного.

Минут через десять я начал нервничать. Не утонула ли она? Открыл дверь, оказавшуюся незапертой, и увидел в наполненной ванне улыбающуюся Джозиану. Голую.

— Посторониться? — спросила она.

— Обойдусь.

В небольшом помещении сильно пахло косметикой. Я поглядел по сторонам, надеясь найти шприц с остатками дозы, упаковку таблеток, следы порошка или другой дряни. Ничего похожего. Мой взгляд зацепился за баллончик, который она схватила со столика. Я взял его и поболтал в воздухе. Пустой.

— Поторопись, — сказал я и вышел из ванной, прихватив баллон с собой. Внимательно осмотрел. Иногда такие емкости используют для того, чтобы перевозить в них наркотики. Делают фальшивое съемное дно или изготавливают потайной лючок сбоку. Но это, в основном, удел дилетантов-одиночек. Серьезные команды изготавливают контейнеры фирменным способом, так что не всякая экспертиза определит фальшивку. На всякий случай, для проверки, нажал кнопку — из баллона слабо пшикнуло цветочной струей. Повторная попытка ничего не дала.

Я был сбит с толку. Ну ладно, дождемся хозяйки номера. Я уселся в кресле так, что мог одновременно видеть входную дверь и дверь ванной.

Наконец шум воды прекратился, и пару минут спустя вышла Джозиана в роскошном халате. Влажные волосы расчесаны, на смуглой коже румянец, зубы белые, глаза блестят. Очаровательная женщина.

— Так на чем мы остановились? — спросил я, пытаясь не реагировать на уготованные мне соблазны.

— О чем вы, ваше высочество? — спросила она насмешливо. Ничего общего с тем умирающим лебедем, которым она была полчаса назад.

— Я тебе не высочество!

— А другим?

— Надо будет — стану хоть величеством. И не вздумай трепаться обо мне. А то в три часа налажу тебя на Ерему.

В три часа наладить ее на Ерему — то есть превращенный в космическую тюрьму астероид — я не мог. Не мог в шесть и даже в двадцать четыре. Потому что ничего серьезного на нее у меня не было. Но эта угроза возымела действие. По крайней мере, веселость ее улетучилась.

— Больно мне нужно. Чего я, не понимаю?

— Будем считать, что по этому пункту у нас с тобой полное взаимопонимание. Теперь дальше. С того места, на котором остановились.

— С какого?

— Ты сказала — «труп».

— Какой еще труп?

Она явно опешила. Конечно, такое удивление можно и сыграть, уж чего-чего, а это она умела, но мне показалось, что удивление ее искреннее.

— Ты помнишь, что сказала в машине?

— Ну-у, — не очень уверенно подтвердила она.

— Труп, — терпеливо напомнил я.

— А ты ничего не путаешь?

— Нет. Кадавр.

Долгую секунду она смотрела на меня круглыми удивленными глазами, а потом рассмеялась. Смеялась она тоже очень красиво. Заразительно. Будь я в другой ситуации, то смотрел бы на нее и смотрел, получая от этого удовольствие. А может быть, посмеялся вместе с ней. Это, наверное, хорошо — смеяться на пару с такой женщиной. Но сейчас у меня не было никакого желания разделить ее веселость. Потому что смеялась она надо мной. И не просто над Тимом Пятым Алтынским, что еще можно было бы простить, а над специальным агентом третьего класса Алтынским, выполняющим особое задание.

Я разозлился.

— Довольно! — чеканно произнес я голосом отпетого кинозлодея.

Она прибрала разъезжающиеся полы- халата: очень трогательный поступок. В глазах ее стояли слезы смеха, от которых они стали еще ярче. Да, она представляла собой универсальное оружие против мужчин.

— Кадавр… — повторила она срывающимся от зажатого веселья голосом.

— Ну? — грозно спросил я, чувствуя себя довольно глупо. Первый раз вижу человека, который смеется над трупом.

— Ох, — наконец проговорила она, вытирая набежавшие слезы. — Так ты ничего не знаешь?

— Чего я не знаю?

— Это… — Она подавила новый приступ смеха. — Вот!

Она протянула мне пустой баллончик, который я принес из ванной.

— Веселящий газ. Всего-навсего.

— А почему «кадавр»?

— Откуда я знаю? Если бы его назвали «задница», тебе было бы легче?

— По крайней мере, это больше похоже на истину.

Она лениво встала.

— Пойду оденусь. Нужно успеть вернуться на вечеринку.

Она ушла в ванную комнату переодеваться, а я остался изучать баллончик. И чем больше я на него смотрел, тем больше у меня возникало вопросов. За те десять минут, которые потребовались Джозиане для приведения себя в полную боевую форму, я их даже выстроил в очередь.

— Угостила бы меня рюмочкой коньяка, — предложил я, когда она вернулась в полной готовности продолжать атаку на толстые кошельки. — А то получается, что даром тащил тебя на себе.

— Пожалуйста. — Она подошла к бару.

— Кстати, что это с тобой приключилось?

— Неужели не понял? Ломка.

— От чего?