Эскорт

— Разве у тебя его уже нет? — я мало осведомлен о личной жизни своего брата, но некоторые слухи о потоке натурщиц в его мастерской дошли и до меня. Многие из них убеждали меня в том, что Леонель их и пальцам не тронул, что кажется мне весьма странным.

Возможно, его низкая половая конституция связана с его болезнью. Еще в младшей школе, я знал, что он был сильно болен. И именно по этой причине, отец уделял мне больше внимания, чем родному сыну.

Я даже слышал о том, что мачеха с отцом всерьез обсуждают возможную смерть Лео, но его болезнь старались держать в тайне от всех «придворных».

В том числе и меня.

Хотя, не исключаю, что Леон — просто асексуал[6], сублимирующий свой поток сексуальной энергии в творческом полете кисти, скользящей по холсту. А то, что я видел в кабинете — либо фейк, либо жесткий секс под препаратами, либо — редкий всплеск его сексуального желания. Черт его знает, душа Леона — потемки.

До тех пор, пока наш эротический интерес не пересекся в лице Эльзы, меня крайне мало интересовало то, что он на самом деле творит в спальне или за закрытой дверью своей мастерской.

— Пусть это останется моей маленькой тайной, Драг, — меня передёргивает от того, что он называет меня дружественным сокращением, какого я из его уст не слышал больше пятнадцати лет. — В последний раз, когда мы обсуждали нашу личную жизнь, это закончилось трагедией, — одним взглядом, он вновь вспоминает ее, и уводит нас обоих в далекое прошлое. — Что ж, Эльза может продолжать работать в твоей компании. Мне нравится, когда девушки реализуют себя. Когда они являются личностями, и когда с ними есть о чем поговорить. Я устал от типичных светских львиц, что здесь, что в Европе. Разговоры об украшениях, брендах и роскошных местах отдыха мне наскучили очень давно. А Эльза еще и дизайнер одежды. Ничто не восхищает меня так сильно, как энергия творения и ее мнгогранность, заключенная в личности. Удивительно, сколько всего смешалось в одной женщине. И исследование этих граней, — слегка приподнимая одну бровь, слегка высокопарно произносит Леонель.

— А может хватит говорить обо мне так, словно меня здесь нет? — Эльза вдруг нарушает долгое молчание, взмахнув копной платиновых волос. Если бы она так вела себя в типичном окружении моего брата, то ему бы здорово досталось от его свиты. Сколько она выпила?

— Меня хватит на всех, мальчики, не переживайте. Драгон, ты не говорил мне, что твой брат такой красавец, — заливаясь смехом, Эльза прижимается грудью к плечу Леона, отчего я едва ли не впадаю в порыв демонстрации ярости. Сжимаю в кулаке вилку, втыкая ее зубцы в печеную картошку.

Рейчел, ощущая мой гнев, сжимается и уменьшается в размерах на соседнем стуле. Эльза тем временем, трется носом о скулы моего брата, словно ласковая кошка, пригретая под боком хозяина.

Мать ее, что опять за цирк?

— Я влюбилась с первого взгляда, — одухотворенно мурлыкает она. — Или возненавидела его. Или просто испугалась. Пока не нашла точный ответ, — она вдруг обвивает его плечи руками, совершенно не стесняясь прикасаться к человеку, который одним нажатием на кнопку может взорвать к чертям этот мир. Что еще удивительнее, Леонель нисколько не сопротивляется натиску Эльзы и даже «оживает» на глазах. В серых глазах начинает теплится жизнь, они приобретают цвет живого и бурного шторма, подсвечиваются изнутри.

Он едва заметно моргает, словно сам находится в шоке от испытываемых чувств.

А я всегда чертовски хорошо ощущаю то, что чувствует он, если такое вообще случается. Крайне редко, но случается. Между нами всегда была эта странная связь, бешенная эмпатия, но я давно не считывал ее в своем поле. Но сейчас…то ли одержимость этой женщиной вдруг вновь объединила нас, то ли осколки детской и юношеской дружбы вдруг решили потревожить и без того натянутые до предела, нервы.

— Хочется суету навести, мальчики! — пьяно хихикая, восклицает Эльза, расплываясь в блаженной, но до безумия очаровательной, смелой и открытой улыбке. Она позволяет себе выражаться так, с такой легкостью и непосредственностью, словно наверняка знает, что неприкосновенна. — Хочу настоящего веселья, а не снобскую вечеринку! Ммм, как насчет казино? — и она вновь опустошает залпом бокал дорого шампанского, эротично отправляя клубничину в свой развратный рот. — В Дубае столько развлечений: казино, домино, шахматы…скутеры, вейкбординги, езда на спортивных машинах, черт подери.

Это чертовски сексуально, что я даже на миг, забываю, что этим зрелищем наслаждаюсь не только я.

Она творит совершенную дичь. Ни одна другая женщина не вытворяла в нашем присутствии ничего подобного, они все были типажа «не смелее кроткой лани». Но Эльзе, кажется, совершенно плевать, что о ней могут подумать, или как она может быть наказана за нарушение правил и хороших манер. Ей плевать, что все это видят три наших охранника, что завтра расскажут об этом всем в таких красках, что до ближнего круга дойдет.

Эскортница навела суету за завтраком, оказавшись между братьями Голденштерн. Если бы пресса могла писать о нас, то заголовок выглядел бы именно так.