Эрмитаж. Инфракрасный дозор

Обычно, когда хотят сказать о неорганизованной толпе людей, используют сравнение: как стадо баранов. Так могут говорить люди, незнакомые с сельской жизнью. Стадо баранов – это очень даже организованная, жёсткая, иерархичная, дисциплинированная структура. С вожаком стада и чёткой вертикалью власти. Но это ещё не беда, что плохого, если в этой конкретной общественной формации – в стаде – поддерживается дисциплина и порядок? Беда в том, что такое положение вещей в стаде не вечно. Вожаку постоянно приходится отстаивать своё главенство в стаде в схватках с другими крепколобыми претендентами. Мне приходилось пасти овец, и я часто видел эти схватки. Ох, как они бьются! Наглядно видишь, что вожаку стада нужно прежде всего уметь работать головой. Как-то в детстве я нашему домашнему барану кидал деревянные чурки торцом на лоб. И он раскалывал эти чурки в хлам, одним ударом могучего лба.

Но то бараны, относительно примитивные создания. Хотя и хитрые, и злопамятные притом. Обезьяны – более высокоразвитые животные, человеку более родственные. И отношения в их «стаде» более сложные, иерархия у них намного более развитая. Вместо примитивной схемы «вожак-стадо» здесь целая лестница социальных отношений с очень сложными связями. И опять же – постоянная борьба за более высокое положение в стаде, ближе к вожаку, а лучше – на его место. В селе эти отношения называются «закон курятника»: клюй ближнего, сери на нижнего, и забирайся на насест повыше.

И само собой, эти же отношения мы видим и в социальных группах людей. Среди блатных: пахан – «законники», то есть воры в законе – приблатнённые – «мужики» – опущенные и т. д. Я не специалист в их отношениях, пусть бывалые опытные товарищи поправят меня, если где-то ошибся. И уж всем известны такие же отношения в армии: дедушки – салабоны.

Всё это вам, конечно, общеизвестно, ничего нового я для вас не сказал, уважаемые читатели. Эстеты наморщат нос: «Ничего удивительного, тюрьмы и казармы – места обитания некультурных малообразованных людей, без эстетического образования, потому и отношения у них складываются по образцу примитивных животных стад». И при этом эстеты соколом глянут на окружающих, дескать, а вот у нас, «эстетически образованных», такого нет, мы – существа высшего порядка!

И я, в глубине души, тоже так когда-то думал. Но вот начал работать в 1993 году в Эрмитаже, по работе доводилось близко общаться с научными сотрудниками: искусствоведами, историками, архитекторами, скульпторами, реставраторами и т. д. Бог ты мой, и там это есть, как всё знакомо! Сразу оговорюсь: всё, что напишу дальше, относится не ко всем из них, а только к меньшей, но всё же значительной их части. Те, к кому это относится, сами поймут, что речь о них. Так вот, в общении с нами, техническими работниками музея, такие псевдоинтеллигенты, как мы их называли, постоянно подчёркивали своими словами, тоном, поведением, что они по сравнению с нами – существа более высокого порядка, более образованные, утончённые, культурные и так далее. Вобщем, мы для них – «братья меньшие», неразумные, остановившиеся в умственном и эстетическом развитии на более низкой по сравнению с ними ступени эволюционной лестницы. Такие никогда не упускали прилюдно, громко поправить нас: «Это не Поль Гоген, а Ван Гог отрезал себе ухо. А Гоген, это тот, кто уехал на Таити!» И спесиво так на нас посмотрят – эх вы, темнота... Ну, Ван Гог и Гоген – это их работа, потому они и знают об этом, причём тут культура? Если они не знают интегральное исчисление и ряды Фурье, то я же не заявляю об их необразованности, некультурности и слабом умственном развитии. Или они думают, что изучать высшую математику легче, чем рассуждать «об искусстве»?

И вот, смотришь иной раз в музее: стоит перед тобой вроде бы интеллигентный образованный человек, правильно, литературно изъясняется, в приличном костюме и при галстуке. Но вот как попрёт из него назойливое желание утвердиться, демонстрируя свою «культур-мультур», и всё – в моих глазах он сразу обезьяном становится, прямо шерстью покрывается. Своё привилегированное «место в стаде» позиционирует.

Повторюсь, такие там далеко не все, таких – меньшинство. Мне посчастливилось общаться в Эрмитаже с подлинно интеллигентными культурными людьми из научных отделов, которые обращались к остальным сотрудникам очень уважительно, и держались с нами просто, без заносчивости.

Так вот, о чём рассказать хотел-то? Распи...елся я что-то сегодня. Языком молоть – не мешки ворочать. Значит, зашёл я как-то в буфет в нашем музее. В Эрмитажном театре он, перед столовой. Взял себе чашку кофе, там его хорошо готовят. И тут молоденькая буфетчица пожаловалась мне, что дверь в буфет страшно визжит, несмазанная. За день дверь откроет-закроет несколько сот человек, к концу дня у неё голова от этого визга болит. И она попросила меня: не мог бы я сделать что-нибудь с дверью, чтоб не визжала?