Эрик, а также Ночная Стража, ведьмы и Коэн-Варвар

Просто удивительно, сколько информации можно вместить в пару слов. А ведь чтобы добиться примерно такого же эффекта, другому пришлось бы сказать: «Слушайте, ночь была долгой, а без меня тут никак, все приходится организовывать самому: от постройки деревянного коня до расписания сдачи белья в стирку, от этих идиотов примерно столько же помощи, сколько от резинового молотка, и вообще, ноги б моей здесь не было, а тут в довершение всего заявляетесь вы. Что ж, привет–привет“.

Он указал рукой на Сундук, который выжидающе приоткрыл крышку, и спросил:

— Это ваше?

— Типа того, — осторожно ответил Ринсвинд. — Но имей в виду, я не в состоянии заплатить за то, что он натворил, что бы это ни было…

~ Забавная штуковина, а? — продолжал незнакомец. — Мы обнаружили его, когда он наступал на пятьдесят загнанных в угол цортцев. И с чего он их так невзлюбил, а?

Ринсвинд быстро прикинул варианты ответа. — Он обладает некоторыми удивительными способностями. Например, загодя знает, когда кто–нибудь намеревается причинить мне вред, — соврал Ринсвинд и уставился на Сундук свирепым взглядом. Таким взглядом человек смотрит на коварное, зловредное, в общем и целом недостойное домашнее животное, которое много лет подряд немилосердно кусало всех проходящих мимо, а теперь вдруг, чтобы произвести впечатление на представителей закона, завалилось на свою паршивую спину и изображает из себя Очаровательного Щеночка.

— Да ну? — незнакомец вроде бы и не удивился вовсе. — Он волшебный, что ли?

— Ага.

— Особая древесина?

— Ага.

— Тогда хорошо, что мы не построили из нее эту треклятую лошадь. Ты заполучил его при помощи какого–нибудь волшебства?.

— Ага.

— Так я и подумал. — Эфебец бросил Сундуку еще один бутерброд. — А сам–то ты откуда? Ринсвинд решил резать правду–матку,

— Из будущего, — ответил он.

Ожидаемого эффекта это не произвело. Незнакомец только кивнул и сказал: «О–о“, а потом спросил:

— Мы победили?

—Да.

— О–о. Но результатов скачек ты, конечно, не помнишь? — без особой надежды поинтересовался незнакомец.

— Увы.

— Я и не сомневался. А почему ты открыл нам калитку?

Заявление, якобы он сделал это потому, что всегда был стойким приверженцем эфебской политической позиции, было бы неверным ходом. Поэтому Ринсвинд решил снова попробовать сказать правду. С этим новым подходом стоило поэкспериментировать.

— Искал выход, — признался он.

— Чтобы убежать?

— Ага.

— Молодец. Единственная разумная вещь — в данных обстоятельствах, разумеется. Заметив Эрика, который, вытаращив глаза, разглядывал остальных военачальников, столпившихся вокруг стола и погруженных в дискуссию, эфебец окликнул мальчика:

— Что, парень, хочешь стать солдатом, когда вырастешь?

— Нет, господин.

Незнакомец немного оживился:

— Так держать. И кем же ты будешь?

— Я хочу быть евнухом, господин, — сообщил Эрик.

Голова Ринсвинда повернулась в сторону паренька так, словно волшебника кто–то резко дернул за ухо.

— Но почему? — спросил он и тут же, одновременно с Эриком, выдал очевидный ответ:

— Потому что евнухи работают в гаремах, — проговорили они в унисон. Незнакомец кашлянул.

— Ты случайно не учитель этого парнишки? — поинтересовался он.

— Нет.

— Ему что, никто не объяснял?..

— Нет.

— Если хочешь, я попрошу одного из центурионов поговорить с ним. У этих парней такие языковые способности — ты поразишься.

— Думаю, это было бы весьма полезно, — согласился Ринсвинд.

Незнакомец взял в руки шлем, вздохнул, кивнул сержанту и разгладил складки на своем плаще — надо отметить, довольно грязном.

— Наверное, мне полагалось бы отчитать тебя, — заметил он.

— За что?

— За то, что ты испортил войну.

— Испортил войну?

Незнакомец вздохнул.

— Пойдем. Прогуляемся. Сержант, пожалуйста, ты и еще пара ребят…

Камень, сброшенный с высокой стены цитадели, просвистел совсем рядом и, ударившись о мостовую, разлетелся на куски.

— Дьявольщина, они могут отсиживаться там еще несколько недель, — мрачно заметил незнакомец, шагая прочь. Сундук терпеливо плелся за ними следом. — Меня зовут Виндринссей. Понимаю, произносится плохо, но ты постарайся уж запомнить. А ты, кстати, кто таков будешь?

— Он мой демон, — встрял Эрик.

Виндринссей приподнял бровь, что было самым близким подобием удивления, которое он до сих пор продемонстрировал по какому–либо поводу.

— Неужели? Что ж, полагаю, в семье не без урода. А он может проникать в различные места?

— У него скорее получается оттуда выбираться, — ответил Эрик.

— Прекрасно.

Виндринссей остановился рядом с каким–то зданием и начал расхаживать взад–вперед, засунув руки в карманы и постукивая носком сандалии по плитам мостовой.

— Думаю, где–то здесь, сержант, — заявил он через какое–то время.

— Так точно, сэр.