Эрик

Наступило время эксплуатационных испытаний. Для этого было выделено пять арбалетов и двадцать пять болтов к ним, а также группа, состоящая из опытных стрелков, которые прошли через битву под Эдессой и перестрелки, ей предшествовавшие. Напротив пяти мишеней, выполненных в виде силуэтов человеческих фигур, были сделаны отметки на каждые десять шагов вплоть до ста пятидесяти. После чего начали обстрел. Каждый стрелок производил по пять выстрелов с каждой позиции. При этом фиксировался процент попадания, разброс, а также необходимое возвышение над целью. Получилось так, что с дистанции до пятидесяти шагов болт попадал в ростовую фигуру со стопроцентной точностью. При возрастании дистанции до восьмидесяти шагов точность снижалась. Теперь уже каждый пятый болт в среднем уходил мимо мишени. С дистанции до ста шагов каждый второй болт бил «в молоко». При дальнейшем увеличении дистанции точность падала настолько, что стрельба становилась возможной только по крупным скоплениям, так как попадание в ростовую фигуру человека оказывалось совершенно случайным. Помимо баллистических характеристик была опробована и скорострельность нового арбалета. При залповом огне «навскидку» скорострельность выходила на установленные шесть выстрелов в минуту. При огне «по готовности» — падала до четырёх, так как больше времени требовалось на прицеливание. Но именно при последнем способе стрельбы была достигнута впечатляющая точность.

Далее встал вопрос пробивания брони. Вместо мишеней были установлены деревянные шесты с закреплёнными на них тушами свиней. Одна туша была как есть, вторая укрыта хорошим, плотно простёганным акетоном, а третья, помимо последнего, имела ещё и кольчугу поверх него. После двухдневного обстрела с разных дистанций и углов был получен воодушевляющий результат. Арбалетный болт уходит в свиную тушу на две трети своей длины с дистанции ста пятидесяти шагов. Жаль, что попали в свинку только с пятого выстрела. Учитывая, что вся длина болта была около семи с четвертью дюймов, то есть чуть больше восемнадцати сантиметров, то вхождение на две трети длины говорило о дыре глубиной порядка десяти сантиметров. Этого поражения было достаточно, чтобы задевать жизненно важные органы. С дистанции ста десяти шагов был достигнут аналогичный результат, но при стрельбе по туше, прикрытой акетоном. Последний, самый крепкий орешек, был взят с дистанции восьмидесяти шагов. Соответственно пробиваемость падала при изменении угла между целью и вектором атаки болта, но на семидесяти шагах было достигнуто поражение всех мишеней при весьма солидных углах обстрела. В общем, эти испытания показали правильность и разумность выбора вооружения, который сделал Эрик.

Теперь было необходимо разработать программу обучения. Важной задачей было то, что его бойцы должны были вести организованный огонь с адекватным и оперативным управлением. Поэтому все промилесы и сержанты прошли в течение недели небольшой курс, который нашему герою приходилось рожать по ходу его развёртывания. Задача оного заключалась в том, чтобы растолковать бойцам не только основные особенности поведения снаряда в воздухе, то есть элементарную баллистику, но и объяснить то, как и чем они будут заниматься.

В середине сентября случилась небольшая трагедия. Поздно вечером, зайдя на кухню, чтобы утолить жажду, барон увидел отплясывающую в петле Морриган. Рядом с ней на столе лежала тряпочка с маленьким трупиком. У бедняжки случился выкидыш, а она восприняла это так близко к сердцу, что последнее чуть не остановилось. Подбежав, он поднял её за ноги вверх и стал звать на помощь. Короче, успели. Женщина была почти на том свете, но «почти» не считается. Увы, теперь свою военную активность Эрику пришлось снизить, так как этой даме был нужен присмотр, причём его личный. Приходилось проводить с ней по пять часов каждый день, дабы привести её в чувство, это не считая ночи. Побочным эффектом стало то, что Морриган теперь ходила за ним по пятам, как хвостик за собачкой, и буквально в рот заглядывала. В общем-то ничего хорошего. Даже раздражало. Но её можно было понять — так долго добивалась взаимности, и такая досада получилась. В целом она смогла успокоиться только ближе к декабрю, когда снова забеременела. Дабы не допустить повторения эксцесса, Эрик приставил к ней крепкую и заботливую служанку, чтобы не пустила в петлю и помогала в делах и гигиене. Саму же Морриган он совершенно оградил от работы, особенно связанной со стрессами. Основное время она каталась по городу, проводила в бассейне, в постели и осваивала письмо. Дело в том, что он с ней по вечерам продолжал заниматься. Так как она стала фактически его женой, то у них должен быть свой язык общения, чтобы их никто не смог бы понять. Помимо письма и некоторой разговорной практики на русском языке, она занималась с Эриком совершенствованием латыни и освоением греческого.