Ересь Робаута: Гвардия Ворона (ЛП)

— Планета заминирована, а на Ликее находятся термоядерные ракеты, — ответил Император, оборвав Гора. Тот умолк.

— Техновладыки намекнули, что если я пойду против них, то они сожгут свою планету, чтобы не оставить её мне. В нашем космофлоте нет сейчас оперативников, способных всё обезвредить так, чтобы никто не заметил. Возможно, если бы с нами были агенты Малкадора, то всё было бы иначе, но их сейчас здесь нет. Рискнёшь ли ты уничтожением планеты, чтобы принести воздаяние за своего брата?

— Да! — ответил Гор. Он знал, что Отец одобрял в примархах глобальное восприятие мира и мог видеть сквозь их ложь. — Я бы это сделал. Я бы приложил все усилия, чтобы планета не была бы сожжена, но пошёл бы на риск. Эти уроды не заслуживают жить и уж тем более править какой-либо частью Империума.

Император не стал упрекать его за недальновидность. Взамен, маска контроля и царственности, которую Он носил на себе всегда, соскользнула с его лица, обнажив старого, уставшего человека за ней. Старик — которого Гор считал своим настоящим отцом — улыбнулся. Это была улыбка человека, который сделал много компромиссов и знал об этом, но не имел выбор, кроме как идти вперёд, потому что последствия от разворота назад были неприемлемы. Это была улыбка человека, который заключал договоры с чудовищами, которых хотел уничтожить, используя всю свою власть. Это была улыбка человека, который боялся, что в конце, когда он достигнет своих целей, от него самого ничего останется.

— Хорошо. Держись за свою любовь к братьям, — ответил Император голосом, более подходящим его возрасту. — Ведь это то, что тебя делает человеком, несмотря ни на что.

Чтобы восстановиться, Кораксу потребовалось несколько месяцев терапии, и даже после этого на его теле остались следы его мучительной юности на всю жизнь. Когда лечение завершилось, примарх начал обучаться тем навыкам, которые должны были позволить ему взять на себя командование Девятнадцатым Легионом. Тех самых учителей, которые когда-то обучали Гора, доставили на борт «Буцефала», да и сам Первый Примарх обучал своего брата современной военной науке.

В течение этого Император сделал так, чтобы никто не знал, как именно спасли Девятнадцатого Примарха, обеспечивая вуаль секретности через суровые клятвы молчания, взятые с тех, кто его лечил и обучал. Почему это было сделано, неизвестно: одни считают, что Повелителю Человечества было стыдно, что Его сын не смог стать правителем планеты, другие — что Он хотел освободить Коракса от прошлого, чтобы тот мог занять подходящее себе место в Империуме. Так или иначе, Коракса скрывали от всего остального Империума до тех пор, пока он не был готов принять на себя командование легионом космодесанта.

Первые воины Девятнадцатого Легиона были набраны из Ксерических племён техноварваров на территории, которую когда-то называли Азией. Их первой задачей было сделать так, чтобы их народ подчинялся принципам Имперского закона, что они сделали с безжалостной эффективностью, не заботясь о родственных узах. Император счёл это успешным, хотя, возможно, Он мог видеть это как знак того, кем они станут.

В ходе Объединительных Войн они проявили себя как талантливые лазутчики и диверсанты. Зачастую их применяли в следующей роли: имперский посол приходил на землю вождя техноварваров и предлагал ему краткий ультиматум: преклонить колено перед Императором или умереть. Если вождь отказывался — а большинство из них именно так и поступали, ибо были столь же гордыми, насколько безумными, то у него внезапно за спиной появлялся легионер с болтером, после чего посол снова произносил предложение. Если техноварвар до сих пор цеплялся за свою гордость, которая часто подкреплялась какой-то запретной археотехнологией, то Девятнадцатый Легион наносил одновременные удары по его племени, убивая его заместителей и непосредственных подчинённых. После этого войско вождя, лишённое офицеров и деморализованное, оказывалось беззащитным перед Астартес.

Девятнадцатый Легион продолжил прибегать к подобным методам на протяжении Великого Крестового похода и получил за это славу лишенного намёка на милосердия гнева Императора. Без примарха, который мог бы возглавить их, воины Девятнадцатого были раздроблены на малые группы, выполнявшие боевые задачи с нечеловеческой эффективностью. Многие планеты, отказывающиеся принять Согласие, сдавались после того, как их правящая верхушка на глазах публики вырезалась легионерами. Если же люди были порабощены ксеносами, то Легион последних истреблял, не заботясь о сопутствующем ущербе — как, например, во время зачистки планетоида Лисифея. Тогда погибли все люди, жившие на нём, но и легионеры понесли большие потери. Даже Астартес, столкнувшиеся с необычными ксеносами-воеводами, были отмечены опытом того, с чем имели дело, и несли с тех пор внутри себя темноту, которая не отпустит их никогда. Таким был Легион, который перешёл под командование Коракса — покрытый тёмными слухами и раненный во множестве битв, но так и не сломленный.