Эра Зигмара: Омнибус

Дым рассеялся, открыв воинов хаоса — их было по меньшей мере двести, облаченных в сине-желтую броню из яркой стали и бронзы, украшенной нечестивыми украшениями на пластинах. Воины Хаоса и Грозорожденные были разными сторонами одной монеты, обе стороны были усилены божественной волей, но если души Грозорожденных просветил Зигмар, то против них стояли люди, отдавшие души за более темную власть.

Ряды Освободителей плавно раздвинулись, позволяя Вершителям отступить за их защиту. Они вновь сомкнулись, когда воины Тзинча взревели и бросились в атаку.

Фланги выступили вперед — основу формирования составляли Клинки Бури. Тогда Элдрок потерял из вида Тхоста и его взор обратился к битве.

Звук обрушения волны врагов на стену щитов был оглушителен, словно пришел прямиком из Эры Мифов, когда даже боги брались за оружие. Грозорожденные подняли щиты, отражая удары, которые разрубили бы пополам огора. Молоты опустились в ответ, круша броню хаоситов, порождая осколки доспехов и плоти. Обе стороны призывали своих божественных покровителей, дабы те даровали им победу. Молитвы Повелителю Изменений звучали так же громко, как и зигмаритские боевые гимны, и сам воздух кипел в месте их столкновения.

Когда огонь погас, Элдрок узрел того, кого он скрывал. На вращающемся диске из чистого золота парил высокий человек в темных одеждах и с длинными, заостренными рогами. Колдун, послушник Изменения. Он заводил по воздуху длинными пальцами, вытягивая энергию из материй бытия и посылая ее в центр порядков Клинков Бури. Эти стрелы энергии мерцали разноцветным магическим огнем, трансмутируя и сжигая ртуть. Одна из них сразила Грозорожденного, оставшегося с Элдроком. С раскатом грома воин вспышкой света умчался вверх, обратно в палаты Перековки в Зигмарабулуме. Воины Хаоса показали себя как могущественные враги, и количество вспышек увеличивалось. Но Клинки Бури не сдавались. С каждой потерей круг Освободителей становился все уже, но не допускал прорех в своих рядах. Небесные стрелы летели по дуге над их шеренгой, поражая воинов Хаоса. Пехота Хаоса была полностью связана боем, но рыцари Хаоса пока не принимали в этом участие. Они были готовы, лошади-мутанты нетерпеливо фыркали, но они просто стояли.

— Готовьтесь, братья мои! — вскричал Элдрок. Враги наседали на фланги Грозорожденных таким образом, что многие Грозорожденные были оттянуты от центра, что ослабляло магию их лидера. На западе лорд-кастеллянт увидел Тхоста в бою, но потерял его из виду в суматохе битвы. Элдрок рассудил, что рыцари ждали момента, когда середина строя будет истощена настолько, что ее можно будет разорвать на куски одним ударом.

Если план противника действительно был таковым, он провалился. Грозорожденных не сломить. Линия воинов стояла все так же плотно, без прорех.

Колдун наклонился вперед. Он нервно облизнул губы своим длинным фиолетовым языком и бросил осторожный взгляд на узкую долину, ведущую к площадке. Оттуда приближались другие Клинки Бури. Они покинули свои посты в горах и спешили вниз по лестнице, чтобы присоединится к своим братьям. Скоро они прибудут прямо во фланг сил Хаоса. Времени было в обрез, колдун прервал свой обстрел и поднял длинный палец. Из него хлынул красный свет. Увидев этот сигнал, кавалерия встала на дыбы. Их доспехи заскрипели адскими голосами и они двинулись вперед, опустив копья. Рыцари ударили прямо в центр войска Грозорожденных. Несколько копий сумели найти путь сквозь зигмарит, воины Азира были сметены в сторону огромной массой измененной конской плоти, сидящих на них наполненных Хаосом людей и стали. Бронированные сапоги заскрипели по скале, Грозорожденные отступили назад.

Доспехи Элдрока вспыхнули от ярости. Он шагнул к копьям и окликнул своих врагов.

— Месть! — кричал он, — Месть!

С ужасающей яростью он пел свою боевую песнь, убил противника рядом с собой взмахом алебарды, поддев его острым кончиком и выбросив из седла. Рядом с ним с рычанием атаковал Красноклюв. Грифогончая прыгнула сбоку от Элдрока и убила второго рыцаря Хаоса. Алебарда Элдрока свистела над головой и его сердце сжималось. Это и было тем, для чего он создан — дар Зигмара ему. В другое время, в другом месте он был другим человеком. Жизнь того человека была разрушена под злорадный хохот — его жена, его дети, его семья и его племя — все были убиты с беспощадной жестокостью. Он сражался, да — но он был повержен, и подвергнут пыткам. Когда его жизнь подошла к концу, он молился Зигмару. Он просил не спасения, но разрешения на месть. Когда его кровь смешалась со слезами, он кричал о своей ненависти к Хаосу. Он просил у неба силы, чтобы уничтожить прислужников великих богов так же, как они уничтожили его племя, растоптать их, превратить в грязь.