Эпсилон Эридана

За неожиданностью следует оцепенение. Все молчали. Брошенный без присмотра флигер Джун всплыл и полетел куда-то в сторону недалекого моря. Догонять его не стали. Никто вообще не представлял, что же дальше-то делать.

* * *

К ночи поднялся ветер.

Тучи рассеялись, над круглым потолочным окном базы «Орешец» зажглись звезды. Когда в диспетчерской выключили свет, они стали огромными. Различалось даже Солнце. Такое, каким оно было одиннадцать лет назад. Скромное желтое пятнышко, одно из миллионов ему подобных небольших звезд, медленно кружащихся в вечном танце Галактики. Выделялось оно лишь тем, что его дети научились добираться до соседних светил, открывая и заселяя все новые и новые планеты. Платой же за освоение пространств были человеческие жизни.

По старой традиции Космофлота памятная церемония проходит в тишине, без речей и музыки. Чаще всего оно бывает заочным, поскольку нежная человеческая плоть не переживает взрыва реактора, люди могут бесследно кануть в тысячекилометровых глубинах гигантских газовых планет, затеряться в межзвездных далях, сгореть в раскаленных атмосферах звезд. Ко всем известным опасностям космоса, способным бесследно поглотить человека, на Кампанелле добавились еще и макулы.

Снаружи был слышен ветер, погромыхивали далекие вулканы. А внутри приглушенно стучал метроном. После тридцатого удара вспыхнули лучи видеосинтезатора. Встретившись над центром диспетчерской, они вылепили четыре человеческие фигуры, – трех мужчин и женщину. Виктор Нолан задумчиво смотрел вверх, на поблекшие звезды. Ван Вервен обращался к Рональду с какими-то словами, и Рональд, склонив голову, внимательно его слушал.

Перед ними, положив ногу на ногу, в легком кресле сидела Джун. На ней было бальное платье, узкая кисть облегала бокал шампанского. Так она выглядела во время своего последнего, встреченного на борту «Звездного Вихря», Кристмаса.

Площадка с видеоскульптурами медленно вращалась, позволяя увидеть их с разных сторон. Легкий ветер шевелил отложной воротник Нолана, играл каштановыми локонами Джун. Казалось, еще миг, и все четверо оживут, зашевелятся, сойдут с подиума, и кто-то, скорее всего, Джун, недоуменно спросит, ради чего собралась столь невеселая компания. Но этого не случилось.

Заработал канал связи с крейсером.

Экран включился не в специальной кабине, а прямо над пультом управления базой. На нем возникло похудевшее лицо Маши с тенями в глазницах.

– Друзья мои, – несколько севшим голосом сказала она и на секунду смолкла. – Друзья мои, мы понесли потери. Горькие, странные, непонятные. Может показаться, что мы не готовы противодействовать силам, проявившимся здесь, в системе Эпсилона Эридана. Но хочу напомнить, что в нашем распоряжении находится один из лучших кораблей, когда-либо созданных людьми. Мы не имеем права отступить, пока не исчерпаем все его возможности. Это не в традициях Объединенного Космофлота. Вы знаете, что по уставу ОКС у меня есть право на чрезвычайные полномочия. Считаю, что время для них настало. Объявляю на тяжелом крейсере «Звездный Вихрь» военное положение. Призываю всех к стойкости. Что бы ни случилось, мы должны исполнить свой долг перед памятью наших товарищей, перед тринадцатью миллионами наших исчезнувших сестер и братьев, перед всем стомиллиардным человечеством, которому брошен нешуточный вызов. Волею судьбы этот вызов должны принять мы. Наш час пробил! Это главный час жизни каждого из нас. И я верю в вас, ребята. Пожалуйста, включите свет. Хочу видеть ваши лица.

В диспетчерской секунду стояла тишина. Потом кто-то зажег лампы.

Хосе отшвырнул очередную пивную банку и встал. К нему присоединилась обычно очень скептичная и осторожная Джетти Лоренс. Из лестничного проема на свет вышли Шанталь, Турумалай, Франческа. Встали Игнац, Десмонд, Зоран, Ио, встали все. И положили руки друг другу на плечи, таков был еще один обычай Космофлота. А за спиной Маши, по другую сторону лазерного луча, обеспечивающего связь, происходило то же самое: в зале управления вставали люди. Экипаж тяжелого крейсера «Звездный Вихрь» принимал вызов Космоса.

Тех, Кто Старше Нас.

– Спасибо, – дрогнувшим голосом сказала Маша. – Я не сомневалась в вашем мужестве и ясном разуме. План наших ближайших действий будет готов через несколько часов. До его завершения прошу не предпринимать активных действий. Комендантом базы «Орешец» назначаю Ио Цесселин.

– Меня? – удивилась Ио. – Почему?

– Приказы не обсуждаются.

– Хорошо. То есть слушаюсь. А что делать?

– Спать. Выставить охрану и всем спать. Через несколько минут к вам прилетит Яцек Барановский с полным экипажем своего «Гепарда». Теперь он будет стеречь вас постоянно.

* * *

Следующее утро выдалось удивительно мирным. Принятое Машей решение словно сняло остроту событий, сделало их ожидаемыми, вещи стали на свои места, и не только в умах. По какому-то совпадению тревожных сообщений не поступало. Шанталь заметила, что такое случается только после решений и правильных, и своевременных. Но тут же, почувствовав некоторую натяжку, призналась:

– Впрочем, к Маше я не могу быть беспристрастной.