Эпоха зомби

— Именно, отец. И скоро ты станешь одним из нас. И еще… — Дан замолчал, ему понадобилась секунда, чтобы справиться с дрожью в голосе. — Извини, что я вот так тебя… Извини, папа.

— Ты подчинен слизнем, ты не ведаешь, что творишь…

— Как это — подчинен? Слизню невозможно подчиниться, он лишь усилитель моих возможностей.

В потухших было глазах Павла Сташева вспыхнула надежда, когда он сбивчиво, надеясь убедить собеседника, заговорил:

— Пойми, сын, у носителей меняется психология и мотивации, но они этого не понимают. Это как вирус бешенства — известно, что для него опасна вода. И он заставляет зараженных им животных панически бояться воды. Хотя, казалось бы, вирус неразумен, как он может заставлять что-то делать? Но вот на биохимическом уровне, через белки, энзимы, это происходит. И животное не понимает, что боится воды из-за вируса, чтобы не навредить вирусу, для животного такое поведение после заражения кажется естественным. Так и со слизнем: сознательно на мозг он не влияет, но через биохимию заставляет человека думать о себе лишь как об усилителе своих природных интеллектуальных способностей. И люди не понимают, что теперь действуют в интересах слизней, а не в своих!

— Какое еще бешенство?.. — Дану стало скучно его слушать, и он отправился встречать братьев.

Проводив сына взглядом, Павел Сташев с тоской откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза.

— Все кончено, — прошептал он.

* * *

Очнувшись, Гурбан первым делом сильнее вдавил затылок в подушку. Если ему подсадили уже слизня, он в лепешку разобьется, но разделается с паразитом. Сколько Гурбан провалялся в забытье, он не знал, но чувствовал себя значительно лучше: голова почти не кружилась, тошнота прошла, и ожоги не давали о себе знать — Ксю обработала их какой-то отвратно пахнущей, но действенной мазью.

Что ж, и на том спасибо. Освободите Гурбану руки, дайте автомат, и он за весь сервис рассчитается комплексно, чаевых не пожалеет — патронов на вертолете много привезли.

Равиля поблизости не наблюдалось, уже хорошо. Этот мужик, корчащий из себя ковбоя с Дикого Запада, очень не понравился чистильщику во время их последнего разговора по душам. Сучонок в шляпе надумал пугать Гурбана своими червяками — и надо признаться, у него это отлично получилось.

Что он и прочие находятся в лаборатории Павла Сташева, Гурбан уже понял. Значит, операция по предотвращению семейной встречи провалилась с треском. Мало того, слизни проникли в подземелье и, очевидно, захватили или уничтожили ученого вместе с его Излучателем, способным изменить расклад сил на планете. И это чистильщика очень не обрадовало. Но и сдаваться он не собирался. Пока жив, он будет давить тварей!

Вот только освободить бы руки!..

В помещении, где оказался Гурбан, было подозрительно тихо и сумрачно, будто врубили дежурное освещение и… залегли спать. Отчетливо храпел рядом Маркус, уж очень у него специфически получалось, со скрипом, одному ему присущим.

Гурбан приподнял голову. Так и есть. Все спят. Все — это кого он высмотрел. То есть Маркус и Мясник, Фаза, Ксю, толстяк и худощавая девчонка. Равиля и самого виновника торжества обнаружить не удалось. Эти рыцари без страха и упрека, очевидно, в отдыхе не нуждались. Вероятнее всего, они сейчас пытали Павла Сташева.

Ксю открыла глаза, прошептала:

— Не суетись, командир, тебе отдохнуть надо.

— С чего такая забота?

— Так ведь Равиль показывал тебе, контакт на утро назначен. Нормального соединения не получится, но хоть что-то… — И она опять закрыла глаза.

Гурбан стиснул зубы. Значит, времени у него до утра. То есть очень немного.

Дождавшись, пока блондинка задышит ровно, то есть хорошенько уснет, Гурбан двумя связанными ногами пнул Маркуса. Тот захрапел сильнее. Это лишь разозлило чистильщика, он наподдал уже без стеснения. Храп стих.

— Маркус, надо выбираться. — Одними губами, бесшумно.

А в ответ тишина. И то верно, не добавить к сказанному, не убавить.

Гурбан заизвивался, сумев подползти к долговязому поближе.

— Руки. Надо высвободить.

На полу им удалось расположиться спиной к спине относительно друг друга так, что их кисти могли бы сомкнуться в рукопожатии. Вот только здороваться они не собирались. Нащупав веревку на запястьях Маркуса, Гурбан вцепился в нее пальцами, пытаясь расшевелить как-то, выбрать слабину, чтоб образовался зазор, а то и вовсе — вот была бы удача — распутать узел. Но связали Маркуса на совесть, умело. Небось Фаза расстарался, на его работу похоже…

Гурбан возился уже с полчаса. И с каждой минутой положение становилось все более отчаянным. И хоть сдаваться он не собирался, это мало что меняло — освободить Маркусу руки он не мог, и вряд ли долговязый сумел бы помочь Гурбану, с его-то проблемами после контакта со слизнем: суставы у него плохо работали, между фалангами пальцев не исключение.

Надо бы сменить тактику. Гурбан опять развернулся — тихо, так чтобы никого не разбудить. Он решил попробовать распутать веревку зубами.

И все-таки он привлек внимание врага!