Эпоха последних слов

Вольфганг потянулся к скипетру, уже понимая, что ему не хватит времени остановить колдунью. Еле слышно ахнул изумленный и напуганный Скалогрыз, угрожающе зарычал орк, замахиваясь кулачищем. Эльфийка, подняв руки над головой, совершала круговые движения ладонями, словно поглаживая пространство между своими пальцами и лезвием парящего клинка. Тот, следуя за этими движениями, вращался, а во все стороны расползался холод, пропитывая воздух белой тенью, ложась инеем на стены и пол.

Выхватив скипетр, Вольфганг начал заносить его для удара, но само время застывало вокруг, и рука, достигнув высшей точки, уже не могла опуститься. Он попытался крикнуть, но был не в состоянии издать малейший звук. Язык замер. Кровь в жилах продолжала течь, ее медленное движение он ощущал ясно и отчетливо. Рыцарь окаменел, хотя не лишился возможности видеть или слышать. С того момента, как он схватился за скипетр, прошло не больше двух секунд. Время тут было ни при чем, его попросту заморозили, превратили в ледяную статую. Напротив Вольфганг мог наблюдать Гром-Шога и Скалогрыза в столь же неприятном состоянии: разинув для боевого клича свою клыкастую пасть, орк застыл в прыжке, замахнувшись обоими кулаками, а гном, наоборот, замерз, пытаясь улизнуть.

– Не бойтесь, – спокойно сказала оранжево-желтая. – Это скоро пройдет, с вами все будет в порядке. Вынужденная мера. Мы действительно должны спешить.

Пока она объяснялась, морозно-синие подняли Рихарда прямо на одном из плащей и понесли к выходу. Несмотря на всю внешнюю хрупкость, они несли мускулистого, немало весящего рыцаря без заметных усилий, словно на плаще лежал пустой бочонок.

Вольфганг рычал, мысленно метался и бросался страшными ругательствами – запертый в клетку из обледеневшей плоти, он был не способен двигаться и ничем не мог помешать похитительницам.

Ведьмы вместе с Рихардом скрылись за дверью. Оранжево-желтая, прищурившись, осмотрела обеденный зал трактира, подошла к замерзшему рыцарю вплотную, сказала, поймав его страдающий взгляд своими бездонными, нечеловеческими глазами:

– Запомни. Обитель Девяти Крыльев. Монастырь Сестер Огня. Встретишь по дороге один из наших патрулей, скажи, что находишься под протекцией Илсары-Искрящийся-Вихрь, и тебе помогут. Ледяным не доверяй. Лучше вообще с ними не связывайся. А если столкнешься с человеком по имени Аргрим… с тем, что называет себя человеком по имени Аргрим, – беги. Не раздумывай. Просто разворачивайся и уноси ноги, коли хочешь снова увидеть брата.

Она направилась прочь, но, сделав три шага к двери, внезапно остановилась, обернулась:

– Ваша верность друг другу заинтересовала меня. Возможно, когда ты достигнешь Обители, твой брат уже будет полностью здоров. Тогда мы сможем побеседовать… в более приятной обстановке.

Кивнув, эльфийка вышла, оставив посреди полуразрушенного постоялого двора три окоченевшие, беззащитные фигуры.

Наступившую тишину прерывал только легкий шум ветра. Через пару минут где-то вдалеке заржала лошадь, будто в подтверждение того, что мир, пусть и пожираемый неведомым недугом, продолжал существовать в своем привычном ритме.

В голове Вольфганга крутились только две мысли. Первая, весьма конкретная, касалась вероятности того, что где-то в лесу еще остались товарищи убитых ими разбойников – и эти товарищи могли в любой момент вернуться. Вторая была просто образом: лицо брата. Бледное, обескровленное лицо брата. Он спас ему жизнь, но все равно потерял.

Оранжево-желтая не обманула. Действие заклинания действительно скоро начало сходить на нет. Мышцы пробуждались, неспешно наливались силой, словно приходя в себя после долгой болезни. Рука, сжимавшая скипетр, медленно опустилась под собственным весом, доведя до конца начатый удар. Суставы наполнила тягучая, густая ломота. Постанывая, Вольфганг попытался сделать шаг. С третьей попытки ему удалось.

Рядом, утробно ворча, тяжело ворочался Гром-Шог, сбрасывая колдовское оцепенение. Гном тоже начал трясти головой, вновь обретая власть над собственным телом. С трудом переставляя ноги, Вольфганг добрался до вещей, сложенных на одной из лавок, и стал собираться в дорогу. В свой заплечный мешок он переложил порошки Людвига Стормвотера, его кадило, книги из котомки Рихарда и немного сушеных овощей из бандитских запасов. Подпоясался он ремнем погибшего рыцаря, надел его кольчужную рубаху – она пришлась почти впору, хотя и была чуть тесновата в плечах.

– Уходишь? – спросил гном. Язык еще плохо слушался его, звуки получались странные, медленные, искаженные.

– Ухожу, – ответил Вольфганг. – Вы со мной?

Гном замялся, отвернулся к заколоченному окну, принялся массировать ладонью плечо.

– Видишь ли, друг, я не уверен, что гоняться за эльфийками – разумная мысль…

Громко топая, вошел орк. На плече он держал свой устрашающий каменный топор. За спиной висел обвязанный множеством веревок и шнурков окорок.

– Выдвигаемся? – пробасил он хрипло. – Чего ждем?

– Гранитные Предки… – изумленно протянул Скалогрыз. – Ты-то куда?