Эпоха Отрицания

– Вы же разыскиваете меня, не так ли? Вот я и хочу знать, почему.

В жизни Кевина это было самое вежливое похищение…

Они с Себастьяном сели на заднее сиденье, и молчаливый полицейский – может быть, получивший нагоняй за профессиональное упущение – повел машину дальше по шоссе, а потом воспользовался первой же подъездной дорогой, чтобы развернуться обратно, в сторону аэропорта.

– Итак, – продолжил Вивас. – Вы прилетели из Лондона в Бильбао, чтобы найти меня. Я прав?

– Вы всегда работали на одного и того же нанимателя?

Себастьян улыбнулся.

– Прямо к делу! Да, всегда. Причем долгое время.

– А в две тысячи девятом?

– Почему вы спрашиваете?

Кевин взглянул на сухие поля, проносящиеся за стеклом.

– Вы ведь тогда помогли Мартину Бишопу, который только что приехал из Берлина.

– В самом деле?

Мур не мог определить, что прозвучало в этом вопросе – невинность или игривость, – а потому просто продолжил:

– В то время вы входили в подпольную группу, связанную с «Роза Люксембург коммандо». Или работали под прикрытием?

– Как вы – в «Бригаде»?

Кевин смерил нового знакомого взглядом. В отличие от многих представителей их профессии, Себастьян Вивас не казался самодовольным. Он просто давал понять, что ему известно, чтобы коллега не терял времени, ходя вокруг да около.

– Вам звонила Александра Примакова? – задал Мур новый вопрос.

Улыбка Виваса стала шире, хотя с утвердительным ответом он не спешил. Кем бы ни были эти люди в Лондоне, в Бильбао и, возможно, в Берлине, но знали они чертовски много.

– Девять лет назад вы были революционером, – заметил Кевин.

Себастьян, похоже, едва удержался от смеха.

– Замечу, что до семидесятых Испания была фашистской страной.

– Слышал.

– Что ж, в Испании слово «революционер» не считается бранным.

Это прозвучало как своего рода ответ.

– Вы работали в «Магеллан Холдингс»?

Вивас покачал головой:

– Нет.

– А как насчет Джеймса Салливана?

Казалось, последний вопрос испанцу понравился. Он почесал голову, разгладил усы, покивал и негромко хохотнул.

– Давненько не слыхал этого имени.

– Итак?

– Он – возможно.

– Следовательно, его имя значится в списке сотрудников компании.

– Списка сотрудников «Магеллан Холдингс» не существует. Больше не существует. Компания распущена много месяцев назад.

– После убийства Мартина Бишопа?

– Вполне возможно.

– И никаких документов не осталось?

Вивас потряс головой.

– К сожалению, случился пожар.

– Пожар?

– Да, знаете ли…

Полицейский за рулем свернул к аэропорту. Кевин понятия не имел, что его ожидает по прибытии туда, и поэтому решил использовать, наверно, свою последнюю возможность…

– Вы можете мне помочь? Кто такой Джеймс Салливан?

– Всего лишь имя, – отозвался Себастьян.

– Для кого?

– И это все, что вам нужно? Чье-то имя?

– Я мог бы начать с него.

– Ладно, мистер Мур. Но если я скажу, вы обещаете оставить мою страну и меня лично в покое?

Вопрос получился трудный, но в активе у Кевина не было ничего, кроме кредитной карты, приближающейся к лимиту, и сменного белья, уже несвежего…

– Да, я обещаю.

– Хорошо, – сказал Себастьян Вивас. – А теперь ответьте, вы слышали когда-нибудь про департамент туризма в ЦРУ?

Глава 11

Этот звонок никак не выходил у Рейчел из головы. Всего через несколько часов после того, как стреляли в Мартина Бишопа, Бен Миттаг позвонил Оуэну Джейксу с автозаправки в Небраске. Это был не единственный их разговор. Бен и Оуэн общались регулярно, причем Оуэн обычно находился в Здании Гувера или где-то неподалеку. Был еще звонок шестого июля, двумя днями раньше, – в тот самый день, когда Бен Миттаг сказал Кевину, что они поедут вместе:

«Босс хочет встретиться».

Теперь связь представлялась неоспоримой: Миттаг знал, что Бишоп будет за городом, когда звонил Оуэну шестого июля. Это давало Джейксу два полных дня, чтобы направить снайпера на то злополучное пшеничное поле. Дело верное.

Но что-то здесь не сходилось. Бенджамин Миттаг, мелкий преступник, презиравший, по общим отзывам, всех и вся. Что он выгадывал от сотрудничества с ФБР или с Оуэном Джейксом?

Будь это единственной загадкой, Прю ясно представляла бы себе, что делать. Она бы долбила и долбила, пока в стене ее неведения не появилась бы трещина. Но оставались и другие: почему Оуэн ждал, пока Бишоп перейдет на нелегальное положение, чтобы убить его? Гораздо проще и не так рискованно было бы избавиться от него в любом другом месте. И это можно было сделать в течение предыдущих восьми лет. Да к тому же еще оставалось сообщение от Александры Примаковой, которое Рейчел прочла в ее с Кевином папке черновиков в «Хашмейле»:

«Она говорит, нам надо выяснить, кто выиграл от событий четвертого июля. Она говорит, все остальное – лишь отвлекающие факторы. Не знаю – мы понятия не имеем, кого она представляет, поэтому все, что она нам сообщает, надо принимать с большой осторожностью».