Эпицентр

— Одного они не знали, — сказал он с горечью. — Что наши корабли используют не реактивную тягу, а гравигенераторы. И потому не разрушают атмосферу планет. Они просто раздвигают ее при посадке. Как пловец воду ладонями…

Замолчав на полуслове, он осторожно приблизился к лежавшему Клавдию. Эта странная недвижность… полная эмоциональная нейтральность… Может ли человек так равнодушно выслушать свой приговор?

— Клавдий, — позвал он.

Молчание.

Кратов коснулся его плеча, и Клавдий опрокинулся на спину, продолжая хранить все ту же скорченную, окостенелую позу. Его глаза были плотно зажмурены, на пергаментно-белом лице пролегли бурые тени Неаккуратная поросль на щеках и подбородке оказалась наполовину седой.

Кратов медленно протянул руку и взял из застывших пальцев Клавдия карточку, одну из тех, что были рассыпаны на столе и по полу. На обороте торопливым рваным почерком было набросано несколько фраз. Кратов поднес карточку к свету, чтобы разобрать их.

Клавдий писал: «Озоновый слой. Нельзя разрушать. Гравигенераторы. Мне жаль. Простите».

Графема изображала поверхность планеты, зависший над ней корабль и разделяющий их барьер из двойной пунктирной линии.

Кратов с усилием разогнул Клавдию руки и уложил их на груди. Накрыл его пледом. Вышел из комнаты и тщательно прикрыл за собой дверь.

Его шаги были единственным звуком, далеко разносившимся среди безжизненной тишины пустого орбитального комплекса. Кратову чудилось, будто ледяной ветер дует ему прямо в спину, забирается под одежду, под кожу…

Но откуда здесь было взяться ветру?

— Здравствуйте, Кратов, — энергично сказал Топ.

Семеня короткими сильными ножками, рептилоид подошел — а казалось, подкатил, — к столу, за которым сидел Кратов. Теперь его изящная головка едва возвышалась над столешницей, а сам он походил на игрушечного голубого крокодильчика с туповатым рыльцем и неестественно высоким лбом. Топ ловко вскарабкался в кресло и удобно уселся, подглядывая на Кратова умными глазками-пуговичками.

— Вы не поверите, — сказал Топ, — но я разгадал тайну Альбины. Мне удалось достичь этого в результате обычного лабораторного анализа, а пользуясь вашей шахматной терминологией — домашнего разбора отложенной партии. И вовсе не обязательно было торчать здесь столько времени! Я хотел немедленно сообщить о своем открытии Клавдию, но решил сделать ему сюрприз. Вместе со мной прибыла и почти вся наша миссия, которая покинула Альбину три месяца назад. Полагаю, для Клавдия это будет двойной сюрприз.

Кратов приподнял голову, прислушался.

— Понимаете, — продолжал Топ увлеченно. — Все дело в атмосфере.

Гоп считался хорошим специалистом в области прикладной ксенологии, и он неплохо разбирался в человеческой мимике. Поэтому он замолчал, увидев лицо Кратова.

— Все умные, — произнес тот. — Все обо всем рано или поздно догадываются. Но почему-то чаще поздно, чем рано. В коридоре слышались разговоры, шум, громкий смех.

Интерлюдия. Земля

— Послушайте, сударь, — сказал Кратов, прикрыв глаза, чтобы скрыть раздражение. — Вы уверены, что ни с кем меня не спутали?

— Конечно, уверен, — ответил бесцеремонный недоросль, и в его детском голоске неожиданно прорезались старческие сварливые нотки. — Вы же Галактический Консул?

— До определенной степени, — ухмыльнулся Кратов.

— А я — Торрент. Уго Торрент, доктор социопсихологии. То есть не только и не столько социопсихологии. А равно и социометрии, социодинамики и социопластики. В общем, всего, что начинается с префикса «социо»… Вы Галактический Консул, а это, если не ошибаюсь, Марсель Дармон.

— Ошибаетесь, — холодно возразила Рашида.

Она сидела чуть поодаль, отвернувшись, опершись локтем о парапет и закинув ногу на ногу так, что… Кратов слегка напрягся и сконструировал следующую фразу: «разрез и без того легкой юбки полностью оголял тугое, бронзовое от загара бедро».

«Звучит красиво, — подумал Кратов и дважды мысленно повторил эту фразу, чтобы запомнить. — То есть, не так чтобы ново. Даже банально. Но мне нравится. И как звучит, и как выглядит. Особенно как выглядит: сногсшибательно, и никак иначе. Этот малыш должен бы уже валяться сраженный наповал. Я бы в его годы так и поступил. Какого же дьявола он не валяется?..» Он тут же вспомнил, что именно в таком вот щенячем возрасте именно он-то и не валялся у этих поразительных по совершенству ног.

— Что вы оканчивали, юноша? — спросил он, снисходительно улыбаясь.

— Я? — удивился тот. — Ничего! То есть, формально можно считать меня выпускником Сорбонны. Но стены этого древнего заведения я, скажем откровенно, не подпирал. Просто я при помощи ментального программирования загрузил свой мозг соответствующими дисциплинами, а затем прошел несколько тестов на профессиональную пригодность. — Выдержав паузу и не дождавшись новых вопросов, он уточнил: — Тест Иванова-Козинца, тест Логинова-Витмана… последний с замечаниями… аналитическая программа «Оккам 141». Иными словами, свидетельство о допуске к исследованиям в перечисленных областях знания у меня есть. — Он снова выжидательно помолчал. — Предъявить?