Эпицентр

Я просунул автоматный ствол с глушаком в щель, навел перекрестье прицела на голову самоуверенного любителя самогона, потом плавно потянул спусковой крючок. Негромкий хлопок выстрела. Детина выронил бутыль, которая со звоном разбилась, и, будто сломавшись, осел на землю.

Из-под капота вспорхнул второй. Он даже не успел сообразить, что произошло. Я аккуратно снял его следующим выстрелом.

Теперь медлить было нельзя. В любой момент во дворе мог объявиться кто-то из уцелевших бандитов. Я перемахнул через забор и, поводя стволом из стороны в сторону, метнулся к крыльцу. Дверь на веранду оказалась открыта. Неслышно скользнув в нее, я успешно увернулся от груды ведер, составленных у стены. Если б я их задел, лязгу бы хватило на три сигнализации. Я неслышно проник в прихожую. Из нее двери вели на кухню и в горницы. В кухне на плите кипел большой алюминиевый котел, должно быть, коровье пойло. Но там никого не было. Зато из глубины дома донесся плачущий стон, сменившийся придушенным визгом после гулкого удара, и грубый мужской голос забубнил по-матерному. Я двинулся на звук. Горница тоже оказалась пуста, но дверь из нее вела в следующую комнату.

Я возник на пороге. У стены, на старомодной железной кровати лежала девушка. Я успел разглядеть ее каштановые, перепачканные кровью кудри на разодранной подушке, перья из которой усеяли комнату. Одежды на ней почти не осталось. Плотный, квадратный бугай крепко держал руки жертвы, а второй, со спущенными штанами, громоздился сверху. Квадратный поднял голову, и я, не раздумывая, выстрелил ему в лицо. Урка, захлебнувшись кровью, отпустил жертву и рухнул на пол.

Второй был сильно увлечен. Поэтому проявил никуда не годную реакцию. Он завертел башкой, заметил меня и вознамерился встать. Стрелять я опасался, чтобы не зацепить девушку. А потому метнулся вперед, ударом кованого башмака сшиб его с кровати и вскинул автомат.

— Дяденька! — пискнул «герой-любовник». — Не стреляй.

Со спущенными на лодыжки штанами, с оголенными гениталиями, с протянутой ко мне в отстраняющем жесте ужаса растопыренной пятерней, он был омерзителен и жалок.

— Дяденька!!!

В его отчаянном визге сквозил плач. Я промедлил лишь долю секунды. И тут же чувство смертельной опасности впилось мне когтями в спину. Оно возникло чуть раньше, но я был слишком занят.

Я резко обернулся. И тут же в ушах взорвался грохот, а страшный удар в грудь отшвырнул меня к стене и погасил сознание.

Очнулся я, наверно, меньше чем через минуту. Присутствовало такое ощущение, что в грудь мне вбили осиновый кол. Но я не вампир, и осиновых кольев в меня не вбивали. Поэтому, наверно, я все еще оставался жив. На меня в упор смотрело дуло помпового ружья, которое держал на изготовку высокий тип в омоновском сером камуфляже. Дуло еще дымилось. Я опустил глаза. Но крови не увидел. Матерчатое покрытие бронежилета было разодрано зарядом картечи. Однако броня выдержала. Тело сводила боль, но я сразу понял, что не ранен, что это просто могучий ушиб. В худшем случае сломаны ребра. Но ребра мы переживем.

«Герой-любовник» уже успел натянуть штаны и вооружиться карабином «эскаэс». Он оказался белобрысым парнем лет двадцати с уродливым шрамом через всю правую щеку. Пока камуфляжный держал меня на прицеле, он выдернул у меня из кобуры «стечкина» и нож из ножен. Мой автомат валялся на полу поодаль. В таких обстоятельствах я вряд ли успею до него дотянуться.

— С-сука! — сказал молодой дрожащим голосом. — Неслышно подобрался. Размалеванный! Что еще за спецназ выискался?! Кольку вот завалил.

— Гошу с водилой он тоже завалил, — сообщил камуфляжный. — А вы, бля, заигрались. Если б я случайно во двор не вышел, он бы тебе голую жопу отстрелил.

Мужик с ружьем подошел к кровати, потыкал стволом неподвижно лежащую на ней девушку.

— Готова, — констатировал он. — Колян, чуть какая дернется, лупит, понимаешь, по башке кулаками. Доигрался.

— С-сука! — опять прошипел «герой-любовник» и врезал мне сапогом по лицу. Я едва успел дернуть головой, чтоб он не превратил мою физиономию в месиво. Он замахнулся на меня прикладом карабина.

— Погоди, — сказал камуфляжный. И адресовался ко мне: — Ты кто такой и откуда взялся?

— Бог послал, — ответил я. — По голым жопам пострелять.

— Ну-ну, — он покачал головой. — Шутник.

Второй опять занес приклад для удара, но напарник его

одернул.

— Перестань! Видишь, какая байда. Задание мы, считай, провалили. Потери понесли. Надо своих догонять. Этого с собой прихватим. Пусть его допросят. Хоть ясность какая-то будет.

— За Коляна я его урою! — стоял на своем бывший бес-штанник.

— Я сказал!

— А я сказал… Думаешь, такой расколется?

— У Конопатого все колются.

Они все же не были профессионалами. Молодой — уголовная «торпеда». А камуфляжный, скорее всего, какой-то бывший силовик. Но даже не мент, наверно, а если и мент, то, похоже, не опер. Они забрали у меня пистолет и нож, но подсумок не проверили. Гранаты оставались при мне. Связать меня они тоже не успели. А это им стоило сделать в первую очередь.