Епископ ада и другие истории

К Дэниелу Шюту вернулось его мужество.

— Это всего лишь старый карп, — повторил он. — Я прикажу поймать эту тварь.

Миссис Шют заплакала и заломила руки. Муж грубо потащил ее к дому, оставил там, взял фонарь и в сопровождении мистера Трегаскиса снова отправился на поиски Пейли.

На этот раз они нашли его на обычном месте, на берегу пруда. Теперь мистер Шют передумал прогонять его; у него мелькнула смутная мысль: если он хочет, чтобы за прудом наблюдали, то кто сможет сделать это лучше Пейли?

— Послушайте, дружище, — сказал он, — в этом пруду водится огромный черный карп.

— Они живут сотни лет, — ответил Пейли. — Но это не карп.

— Значит, ты знаешь, о чем я говорю? — спросил мистер Шют.

— Да, знаю.

— Я хочу, чтобы ты поймал его и убил. Сделай это как можно быстрее. Я его ненавижу.

— Убить? — запротестовал мистер Трегаскис, державший фонарь, озябший и раздраженный. — Черт возьми, сквайр, что эта штука может сделать? Она же не может выйти из воды.

— Я бы не стал этого утверждать, — пробормотал мистер Шют.

— Вы пьяны, — грубо сказал мистер Трегаскис.

Но мистер Шют настаивал на своем.

— Следи за прудом, Пейли, следи за ним день и ночь, пока не выловишь эту рыбу.

— Я буду следить, — ответил Пейли, не двинувшись с места.

Двое мужчин вернулись в заброшенный дом. Когда мистер Шют, пошатываясь, поднялся наверх, он увидел свою жену в окружении полудюжины зажженных свечей, скорчившуюся за безвкусными муслиновыми занавесями, которым она изуродовала большую кровать.

Она сжимала четки, постоянно подносила их к губам и бормотала что-то невнятное.

Мистер Шют подошел к кровати.

— Я и не знал, что ты — папистка, Фло, — усмехнулся он. Она подняла на него глаза.

— Эта история напомнила мне, — прошептала она, — о человеке, оставленном привязанным к статуе рыбьего бога, и его проклятию; о том, что он мог преследовать вероломную возлюбленную триста лет, пока не заставил ее вернуться в то самое место, откуда все и началось.

Дэниел Шют заметил, что она выпила, и опустился в кресло.

— Это все сплетни Гуди Чейз, — зевая, сказал он, — и эта проклятая уродливая рыба. Я поручил Пейли поймать ее — следить за прудом, пока она не появится.

Она пристально посмотрела на него и, казалось, почувствовала облегчение.

— В любом случае, тебе-то какое дело до этого? — продолжал он. — Ты ведь не та самая женщина, которая оставила человека на острове!

Он грубо расхохотался. Миссис Шют опустилась на подушки.

— Если за прудом присматривают, — пробормотала она, — я буду чувствовать себя спокойнее.

Но ночью она металась и задыхалась в бреду, говоря о больших кораблях, нагруженных странными товарами, об одиноких островах среди бескрайних морей, о могучих каменных богах, возносящихся к небесам, о мужчине, который посылает проклятие вслед уплывающей женщине, пока муж не встряхнул ее и не оставил одну, спать на кушетке в мрачной гостиной.

На следующий день он решил поговорить с миссис Чейз.

— Своими бредовыми россказнями вы совершенно задурили голову вашей хозяйке! Боже правый! Она точно сошла с ума!

Но Гуди Чейз сказала, что ничего ей не рассказывала.

— Это она рассказала мне эту историю, сквайр, и сказала, что прочитала ее в старой книге. Что я знаю о Флоренс Фланнери? Вы много раз спрашивали меня о ней, когда были ребенком, и я ничего не могла сказать вам, потому что знала только одно — она была потаскушкой, опозорившей Шют Корт!

Узнав это, Дэниел Шют пришел в ярость и приступил к жене с расспросами, откуда она набралась этих сказок, но женщина пребывала в мрачной меланхолии и ничего ему не отвечала; весь день она оставалась в таком состоянии, но когда короткие зимние светлые часы миновали, ее снова охватил ужас, и она, словно лишившись рассудка, била себя в грудь, целовала четки и непрестанно бормотала: «Мой грех, мой грех, мой тяжкий грех!»

Мистер Шют был не в том состоянии, чтобы терпеть это, и перебрался спать в другую комнату.

В унылую сельскую местность пришла зима; Пейли караулил у пруда, Шюты влачили жалкое, невыносимое существование в опустевшем доме.

Днем миссис Шют немного оживлялась и даже выходила из комнаты, чтобы посплетничать с миссис Чейз у огромного камина, но ближе к ночи ее всегда охватывал ужас, ее била дрожь, — и предметом ее кошмаров всегда была рыба, увиденная ею в пруду.

— Она не может выйти из воды, — говорили ей, на что она отвечала: — В первую ночь, когда мы приехали сюда, я заметила на лестнице потеки воды.

— Господи! — сказал как-то Дэниел Шют. — Это все равно, что жить с кем-то, приговоренным к смерти.

— Вызовите врача из Плимута, — предложил мистер Трегаскис.

Но мистер Шют не согласился, опасаясь, как бы его местоположение не стало известно кредиторам.

— Лучше гнить здесь, чем на каторге, — ответил он.

— Тогда увезите ее отсюда и проследите, чтобы она не употребляла спиртное.