Эпилог (СИ)

"Ладно, — усмехнулся Мэл. — Поглядим, кто кого возьмет измором". И терпел, терпел. Изображал равнодушие к попыткам Эвы вывести его из равновесия. Шторы они так и не купили, и Эва опять спала на диване. Черт те что и сбоку бантик. Её бойкот начал надоедать. Мэл вдруг понял, что соскучился по ноге, заброшенной на него, по облаку темно-русых волос на подушке, по легкому поцелую спросонья.

— Почему не собираешься? — спросил утром понедельника. — Если опоздаешь, лекции не отменят.

— Позавтракаю здесь, — ответила Эва бесцветно.

Здесь, так здесь. Мэл ушел, хлопнув дверью, в надежде, что она очнулась, подскочив от громкого звука.

— Сегодня опять поедем выбирать шторы, — заключил кисло Мэл.

— Ну, и стоило вешать хомут на шею? — хмыкнул Мак. — Куда проще — вечером привел тёлку домой, утром дал денег на такси. Никаких проблем. Она не пытается накормить сырой… чем?

— Кулебякой…

— Ага. Кулебякой. Не строит тебя по струнке и не заставляет маршировать по свистку. Ты сам выбираешь, что хочешь. Сегодня блондинка, завтра брюнетка. Сегодня футболка, завтра майка. Легко. И не нужно спрашивать разрешение. Зачем усложнять себе жизнь?

Мэл откинулся на стуле. Хотел ответить, но зазвонил телефон. Он взглянул на экран и подобрался.

— Да, — ответил недовольно и выслушал говорящего. На лице проступила крайняя растерянность. — Эвочка, миленькая, что случилось?… Ну, конечно… Где ты?… Я сейчас. Дождись!

— Эй, где пожар? — крикнул Мак вслед товарищу, который ринулся из столовой, забыв о нетронутых тарелках на подносе.

— Где-где? — проворчал Дэн. — Понесся мириться. А ты спрашивал, зачем усложнять жизнь.

Мэл припустил в общагу, где его встретила Эва. Неодетая, непричесанная. Зареванная. "Скоро звонок, а ты не собралась", — открыл он рот, чтобы сказать, но Эва не позволила. Вцепилась в него. Обняла, обхватила. Приклеилась.

— Прости, Гошик, — всхлипывала, размазывая слезы по щекам.

— Эвочка… Ну, не плачь… Ты плачешь, а у меня внутренности наизнанку выворачиваются… Эвочка, пожалуйста…

— Я злая. Жестокая… Не могу больше…

— Это ты прости меня. Я не хотел. Не подумал…

Ох, каким вышло примирение! Тянущим, нежно-томительным. Сладким. Нетерпеливо-жадным. Тут же, на паласе. Страсть, растертая с марципаном и посыпанная шоколадной пудрой.

Таки они опоздали на первую лекцию. И по дороге в институт останавливались через каждые два шага, чтобы поцеловаться, наплевав на репортёров.

Сдались эти шторы. Лучше пойти в кино с иллюзиями, на места в последнем ряду. Верно?

Сентябрь разгорался. Первая половина дня проходила в лекциях, затем Мэл уезжал на работу, а Эва отправлялась на индивидуальные занятия и не забывала о должности младшего лаборанта. Вечером Мэл по заведенному порядку заходил за ней в институт.

Последний выпускной курс начался для него в непривычном статусе. Если в прежние годы Мэл с приятелями, заняв постамент у святого Списуила, выглядывал симпатичных первокурсниц и смущал их непристойными предложениями, то теперь парни развлекались без него. Мэл снисходительно посматривал на робеющих новичков, скользя лениво по лицам. Девчонки трепетали и бросали взгляды — кто застенчиво, кто посмелее. Шушукались.

"Ах, это тот самый"…

"Сын начальника двух Департаментов"…

"О них все говорят. Видела последние фотки в газете?"…

"Необычная пара. Живут вместе"…

"Подумаешь!"…

"Не сходят с верхних строчек рейтинга"…

"А она не видит, представляешь? И учится здесь!"…

"Симпатичный"…

" Будешь таращиться, она отдаст твою душу дьяволу. Опасная штучка. Слышала, как обошлась с той девчонкой? Нет?! Об этом до сих пор гудят. А та всего лишь сказала ему "привет"…

"Наверное, он ей должен. Или приворожила его. Надо же, такой красавчик — и со слепой"…

Мэл лишь крепче обнимал Эву и посматривал на сплетников насмешливо и высокомерно.

Элитный столик в столовой так и остался обособленным. Правда, на третий день от начала учебы два зеленых первокурсника заняли угол по незнанию, но Мэл посмотрел на новеньких ласково, а с соседних столиков предостерегающе зашикали, и юнцы поспешно ретировались.

Начались занятия — возобновились лекции по символистике. Мэл поначалу пребывал в напряжении. Казалось бы, и препод теперь несвободен, и Эва благополучно отработала летом лаборанткой, не сталкиваясь лицом к лицу с Вулфу, и обострения в полнолуние протекали легче, а все равно Мэл не доверял профессору. Тому в любой момент могла наскучить человеческая подружка, а единственная и ненаглядная сидела тут же, под носом, на верхнем ряду.

Но хромой жизнь не осложнял. Материал читал в прежнем ритме, на Эву внимания не обращал. Она теперь не требовала обязательную порцию объятий после каждой лекции, хотя сидела на занятиях задумчивая. А может, Мэлу казалось, а на самом деле Эва внимательно слушала и усваивала.

Как-то она вспомнила о чемпионе. Жалостливо вспомнила, мол, каково ему в чужом краю, без поддержки родных. Сдал ли он сессию и шагнул ли в четвертый год обучения?