Эпилог (СИ)

     Вместо этого, дождавшись вечера, я спросила у Мэла шепотом, чтобы не услышала Зинаида Никодимовна: 

     - Скажи... Только честно! У меня маленькая грудь? 

     Мэл уставился на объект допроса, забыв о нерешенной задаче. 

     - Всё понятно, - вздохнула я горестно. Вадим оказался прав. В отношении женской груди все мужчины одинаковы. 

     - Эвочка, твоя... э-э-э... грудь... как бы сказать... - зашептал Мэл, оглянувшись на компаньонку. - В общем, мне хватает. Особенно, когда ты надеваешь всякие лифчики и корсеты. Хотя... на три-четыре килограмма не мешало бы поправиться. 

     - С ума сошел? Вива требует, чтобы я похудела на два кэгэ, а ты говоришь: "поправиться". На мне же платье не сойдется. 

     - Перешьет, эка невидаль. Ты, конечно, извини за грубость, но я не хочу зарабатывать синяки, лежа на мешке с костями, - сказал Мэл тихо, заставив меня покраснеть. - Спроси у любого мужика. Ему хочется полапать и потискать. А за что тискать, если ничего нет? 

     - А до лимузина кто понесет? Я стану тяжелой невестой. 

     - Донесу, не волнуйся. Своя ноша не тянет, - заверил он. 

     Назавтра я выдержала настоящий бой в салоне у Вивы, но отстояла право на имеющийся вес. А парочку килограммов наем после свадьбы. Чтобы было, за что меня тискать. И в челюсть круто заехала. Нехилый хук. Жаль, не с кем поделиться. Хотя почему не с кем? Аффе расскажу. 

     

     Самым любимым местом для меня стала библиотека, в особенности окно с нишей. Набрав книг, я укладывалась на матрас и предавалась чтению, погружаясь в выдуманные миры. Если кто-то подумал, что меня прельстили книги по висорике, тот глубоко ошибся. Моим увлечением в ущерб учебе стала художественная литература - исторические, фантастические, любовные романы, мистика и детективы, проглатываемые без разбора. 

     Спустя пару дней после мерзкой выходки Вадима, я, увлекшись перелистыванием страниц, не сразу заметила, что в библиотеке, кроме меня, кто-то есть. О постороннем присутствии подсказало возникшее чувство дискомфорта, когда в закрытый мирок вторгается чужой, пришлый. Вадим стоял в дверях, прислонившись к косяку, и наблюдал за мной. И, судя по всему, уходить не собирался. Кот, избравший местом постоянного лежбища стол с картой мира, сменил позу. Сел и уставился на гостя. 

     Удовольствие от чтения пропало. Вскочив с окна, я расставила книжки по полкам, задействовав скамеечку, и всё это время Вадим стоял в дверях. И не дал выйти из библиотеки, перегородив рукой проём.