Эпилятор

Спустившись к храму, я обследовал его изнутри. Пустоватые помещения напоминали запутанный лабиринт с узкими коридорами и проходными комнатами. В центре сооружения имелся зал, разделенный на две половинки - белую и черную. В качестве оформления, на каждой половине возвышался квадратный, ступенчатый постамент. Он размещался почти вплотную к стене, но не соприкасался с ней. На черной стороне - рядом с этой пирамидой, но ближе к выходу, висело громадное бронзовое блюдо. На белой стороне зала, судя по цвету, висел гонг из серебра. В центре помещения на полу в круге мозаикой выложена пентаграмма по размеру лежащего человека, раскинувшего руки и ноги. Пентаграмма обрамляла, исполненное разноцветной мозаикой, стилизованное изображение планеты в черте знает какой проекции. Генерализация картинки была очень сильной. То, что я вижу изображения морей и континентов, стало понятно только по тому, что я видел планету из космоса. И то, пришлось привлечь все свои резервы абстрактного мышления…

В помещении царил полумрак. Рассеянный свет в двухцветный зал попадал через четыре узких горизонтальных окна под потолком по два с каждой стороны. Лучи света каждой пары окон освещали в основном мозаику пентаграммы. Впрочем, создавалось ощущение, что комната подсвечивается еще и внутренним светом - от потолка и стен.

Организовав Ворота напротив постамента на своей черной стороне, я шагнул на вершину и, перепрыгивая с уступа на уступ, спустился вниз. Утвердившись на полу, огляделся.

Симметрично, как на белой, так и на черной стороне, в стене храма имелись на уровне пояса протяженные горизонтальные ниши. В нише на черной стороне стояли черепа. Я подошел ближе и, двигаясь вдоль стены, насчитал аж шестнадцать штук. Рядом с каждым черепком лежала какая-то вещица: ожерелье из косточек фаланг пальцев; декоративный кинжал колдуна; сломанный посох из черного дерева; массивный медный перстень-печатка; горка разноцветных шестигранных камешков с зализанными ребрами; истлевшие мешочки и тряпочки. Судя по состоянию вещей и черепов, их укладывали слева направо. Самым старым экспонатом определенно являлся крайний слева. На первый взгляд, ему стукнуло никак не меньше нескольких сотен лет. Но, в целом, все 'раритеты' находились в хорошей сохранности, что называется - нетленка…

Отвернувшись от ниши и потрогав пальцем бронзовый гонг, я поискал глазами колотушку. Не обнаружив ничего подходящего, вынул меч и рукояткой, от души, припечатал по центру.

Сказать, что эффект был оглушительный, это значит не сказать ничего. От мощного, переходящего в инфразвуковой диапазон рева, меня отбросило в сторону, я на мгновение обезножил и на дрожащих ногах, зажимая уши, присел на корточки. Видимо, сам храм построен в расчете на звуковой эффект и его стенки служили отличными резонаторами. Дождавшись окончания звукового концерта и с трудом поднявшись на ноги, я поковырял мизинцами в ушах, чтобы хотя бы частично вернулся слух. Затем на полусогнутых ногах направился по лабиринту к выходу из храма.

Вывалившись из дверей на волю, помотал головой - в ушах продолжал стоять оглушительный звон. Спустившись по ступенькам во двор, с облегчением глубоко вздохнул и остановился, оглядывая ближайшие кусты. Слева от входа торчали три колышка толщиной в ладонь и высотой около двух метров. В подсознании мелькнула мыслишка, а не предназначены ли колья для особо отличившихся преступников. Или для такой части их тела, как голова, чтобы она под действием солнца, ветра и дождя освобождалась от кожи, мяса и хрящей.

От ступенек храма начиналась и ныряла в джунгли узкая тропинка, застеленная каменной плиткой. Судя по всему, имело смысл подождать прибытия жреческой братии. Раздвинув ноги, я уселся на прогретые солнцем ступеньки лестницы и расслабился.

Щелканье деревянных сандалий по каменным плиткам дорожки мне удалось услышать метров за двести. Мои адепты торопились, выказывая не показное рвение. Похвально.

Через минуту из кустов выскочили двое. Крепкий старик в черном плаще и мальчишка лет пятнадцати. Не добежав до меня десяти метров, и тот, и другой бухнулись на колени и склонили головы. С минуту я молча рассматривал макушки вверенного мне коллектива, после чего спросил, обращаясь к старшему.

– Как тебя зовут брат? - Кашлянув, чтобы прочистить перехваченное судорогой горло, старик, не поднимая глаз, ответил.

– Кенор. - Я перевел взгляд на мальчику и поинтересовался.

– А тебя младший брат. - Но паренька заклинило, он покраснел, затрясся и я понял, что еще немного и он разрыдается. Поэтому опять обратился к старику.

– Кенор, как зовут младшего брата? - тот наконец-то поднял на меня полные ужаса глаза и ответил.

– Гельн.

– Хорошо. Можете встать, и расскажи брат о ваших заботах, бедах или радостях.

Кенор поднялся, еще раз прокашлялся, глубоко вздохнул, помассировал грудь в области сердца и несколько сумбурно, перескакивая от одной темы к другой, начал рассказ: