ЭпидОтряд

— Скучное? — Фидус поймал себя на том, что разговор получается вполне к месту. Руки привычно соединяли контакты по знакомому шаблону, а голова отвлекалась от мрачных размышлений ни к чему не обязывающей беседой.

— Конечно, — Водила качнул головой, и серебряные бусины тихонько звякнули на длинных прядях. — Это поначалу страшно до желтых подштаников, но притом и любопытно. Ужасы и разнообразие! А потом только ужасы, одно и то же, день за днем, год за годом. Мутанты, культисты, гноища, выжигание. Кислотную цистерну подай, уровень загрязнения померь, массовое трупосжигание организуй. И это все у них, — Водила махнул большим пальцем, очевидно символизируя прочих отрядовцев. — Я то вообще в жестянке безвылазно сижу. Тьфу. Одно развлечение — если приходится из пушки пострелять. Ну, или с машинным духом поговорить.

— И он отвечает? — заинтересовался Криптман.

— Нет, конечно, — ухмыльнулся Водила. — Я ж не "шестеренка". Дух только слушает. И урчит дизелем. Зато урчит по-разному, что твой кот. Я уже наловчился понимать, когда он доволен, а когда поршни вот-вот прожжет от злости.

— Не то призвание ты выбрал, — невнятно заметил Фидус, прижав зубами тонкий проводок, язык покалывало от слабых ударов током. — Надо было тоже кастрюлю на голову надевать.

— Может быть… Да вы делайте, делайте, я тихонько, мешать не буду. А если выберемся, глядишь, будет что вспомнить.

Мехвод помолчал и философски добавил:

— Ежели не выберетесь, я вас запомню и добрым словом помяну. Ну, или вы меня, тут как пойдет.

— Хренов ты оптимист, — буркнул Фидус, закручивая последнюю гайку.

— А за что тебе бессрочное? — вдруг спросил Деметриус, быстро и нервно потирая запястья, будто хотел разогнать кровь по замерзшим ладоням.

— Я по молодости да глупости с заводским попом в спор ввязался, — добродушно вспомнил мехвод. — Насчет того, Император есть Бог или все же сверхчеловек божественной силы.

— Это было неразумно, — прокомментировал Фидус.

— Ну да. Под церковное расследование вместе пошли. Он сразу на костер, потому что духовная особа, а я по этапу и сюда. Так и прижился.

— Вот место, что ждет человека, и человек, что занял свое место, — процитировал Фидус. — Все, теперь не мешай.

— Понял, — развел черными от въевшегося масла и смазки ладонями мехвод. — Умолкаю.

* * *

Звуки перестрелки приближались. Дженнифер не была скитарием и не очень хорошо разбиралась в тактике, однако хватало обычной логики для понимания — это не бой, в котором противники хотя бы условно разделены и организованы. Это хаос и бессмысленное насилие. Проблема в том, что хаотическое насилие приближалось, и быстро, а остов техножреца, заведующего паровозом, раскачивался на металлическом тросе под резкими порывами ночного ветра. Мозг механикуса был мертв, но электронные цепи все еще питались энергией из встроенных аккумуляторов, печально взывая к эфиру. Сервиторы, уничтожившие оператора по его же приказу, выстроились кругом и перешли в режим сбережения электричества, как недвижимые статуи. Похоже, это были очень старые образцы, способные лишь на самые простые операции, остатков сознания в мозговом веществе не хватало для того, чтобы сокрушительная псайкерская атака могла хоть за что-то зацепиться.

Вакруфманн включила подсветку, заставив оптику светиться ярко-желтым светом, как маленькие прожекторы. Жрица могла видеть и в инфракрасном свете, но предпочитала древний, консервативный стиль. Работа предстояла нелегкая, и первым делом техножрица вернула к бодрствованию сервиторов.

Разумеется, Дженнифер не верила в духов, которые сидят внутри механизмов, радуются молитвам и пьют из блюдечек машинное масло. Как гласила популярная и древняя поговорка Механикум — "это так не работает". Духи машин — в том виде как их трактует и описывает пропаганда — всего лишь полезное суеверие. Правда была намного проще — никаких духов нет. И одновременно гораздо сложнее — есть Сущности.

Любой механизм сложнее палки с колесом представляет собой Конструкцию. Она создана, она существует, она служит, подвергается ремонту и модернизации. Каждая минута работы, каждая манипуляция оператора привносит в механизм чуточку Влияния. И каждая машина, таким образом, обретает Индивидуальность, неповторимый отпечаток, сравнимый с жизненным опытом и даже характером. В мире, где устройства служат веками, даже у машин появляется душа. У нее нет самосознания, зато вполне может проявиться характер и личные привычки, то есть запрограммированные реакции на внешние действия. Агрегат, служивший в тяжелых условиях, будет суров и требователен, оператору придется сначала доказать, что он достоин быть спутником и хозяином. Машина, с которой плохо обращались, отказывая в достойном уходе, обзаведется печатью ущербности, даже мстительности, которую сложно, зачастую невозможно вывести. И так далее…