Эпидемия. All Inclusive

Универсал, где водитель гораздо лучше знал эту дорогу, неумолимо приближался. Когда, со скрипом колодок, я в очередной раз топнул на педаль тормоза перед крутым поворотом, сзади грохнуло, а обшивку пассажирского сиденья как когтями рвануло. Обернувшись, выругался – на заднем стекле появилось несколько дырок в паутине трещин. В спину повеяло холодом, а повернувшись вперед, я истошно заорал – на секунду отвлекшись, чуть было не улетел в пропасть.

Преследователи немного отстали, а я выжимал из себя все возможное, проходя некоторые виражи буквально на грани офсайда. Вдруг, когда мельком бросил взгляд вниз на одном из поворотов, мне будто по спине ледяной водой плеснули. Я сразу понял, почему на белом рыдване больше не торопятся – мы доехали почти до вершины, еще буквально несколько поворотов и все! Дорога пойдет по соседнему склону вниз, нарезая спуск лесенкой и стоит встать на одном из поворотов, подождать, пока я поеду по дороге уровнем ниже и мою машину можно будет как в тире расстрелять.

[Вот ведь], последние секунды жизни.

Повинуясь внезапному наитию, войдя в один из поворотов, что было сил вдавил в пол педаль тормоза. С диким треском лязгом – машина еще вперед катилась, включил заднюю передачу и поехал назад.

Схватив подлокотник и обернувшись всем телом, я заорал, заглушая подвывание двигателя. Страшно – варианта два сейчас, или я, или…

Когда края обрыва на изгибе дороги был совсем близко, я не удержался, нажал на тормоз. Рено всеми четырьмя вцепился в асфальт, пытаясь остановиться перед обрывом, и в этот момент из–за поворота показался белый универсал. Я заметил даже расширившиеся глаза водителя, резко дернувшего руль в сторону. С хлопком брызнули осколками стоп–сигналы, а я, убрав ногу с педали тормоза, бросил сцепление, надавив на газ. Завизжала резина и с хрустом сминаемого металла универсал поехал в сторону обрыва. На короткий миг я увидел нацеленную в меня страшную дыру ствола ружья. Увидел даже вырвавшееся пламя – белое, еле заметное при свете дня. Вот только универсал в момент выстрела просел задом, а после камнем рухнул вниз, исчезнув из поля зрения.

На педаль тормоза я жал с такой силой, что ногу едва не свело. Заглушив двигатель – не сразу нащупав ключ трясущимися руками, я кое-как вышел из машины. Подойдя на негнущихся ногах к краю обрыва, осторожно заглянул вниз. Перекореженная машина лежала на боку метрах в ста ниже по обрыву; кузов согнуло едва не пополам – остановило падение универсала небольшое дерево. Я вновь осмотрелся по сторонам – вроде никого.

Еще не отойдя от шока, забрался обратно в Симбол.

Неправильно все это. Жалко мужиков тех, в машине – но я же арабского не знаю, как им объяснить было, что та баба бешеная была? Черт, я даже английского не знаю. Надо было в школе не на крыльце курить, а на уроках сидеть. Теперь только: «Ай вонт рашен консул!».

Развернувшись в несколько приемов, поехал в обратную сторону. Надо скорей до отеля доехать – и домой, домой. Ну его на хрен, лучше аквапарк и солярий дома, чем отдельное койка–место здесь.

Когда проезжал отворот в сторону города, где полицейские стояли, [страшно было] нешуточно – закрадывались опасения, что преследователи мои могли в полицию позвонить. Прокатило – стоящим на заставе стражам порядка было явно не до меня.

Машину бросил в закутке у заброшенного дома, метрах в трехстах от отеля. По узкой улочке, парящей жаром под лучами высокого солнца, я быстро, но не суетливо пошагал в отель. А чего мне суетиться – как там медведь Винни–Пух говорил? Все херня, кроме пчел. А пчелы, это тоже херня. И не в таких переделках бывали. Я, если что, через Алжир стопом проеду и Гибралтарский пролив переплыву – шенген же есть. Только пакетик найти надо – паспорт прятать, чтоб не намок, пока плыть буду. [Не нужен] пакетик, можно в [презерватив] спрятать – их с собой достаточно.

От волнения мысли путались, периодически превращаясь в несусветную чушь.

Уже подходя к отелю, издали заметил нездоровую толкотню у входа в здание рецепшена. Замедлил шаг, готовый в любой момент ударить по тапкам – но приблизившись, понял, что суета не про меня. У широких стеклянных дверей толпилось несколько десятков человек, все с чемоданами. В основном немцы и французы, судя по говору. Бурги громко общались – но как–то неправильно. Не так делятся впечатлениями люди, которые возвращаются домой, хорошо отдохнув на лазурном море с мягкими пляжами. Ладно, один там недоволен, ладно второму не дали, но когда все голосят что–то обеспокоенно и возмущенно, значит дело дрянь.

Быстро обойдя кучу чемоданов и протиснувшись через толпу толстых и потных тел, я прошел в холл отеля. Едва не бегом двинул к дивану в уголке.

«Так, Wi–Fi, подключиться», – шептал я телефону. «А вот тебе [нет Wi–Fi]», – отвечал мне телефон.