Эпидемия

«Двадцать шестое июня. Две тысячи двадцатый год. Мир, как мой локальный, так и в глобальном понимании, умер. Пандемия, которой дали имя „Пурпурный рассвет“, Боже, как же это криво звучит по-русски, уничтожила почти все человечество. Дез и ее родители мертвы. Буквально полчаса назад я слышал ее последние слова. Она говорила, умирая от интоксикации лошадиными транквилизаторами. Я не знаю, правильно она сделала или нет, и что я перенес бы хуже, если бы она умирала от болезни, сгорая от температуры, или вот так, в наркотической эйфории, не чувствуя боли. Она сказала, что у меня иммунитет, хотя я сомневаюсь. Не может быть такого большого процента смертности, ни один вирус на это не способен, выживших явно миллионы. С этого дня я буду вести дневник и собирать информацию, о том, что произошло. Возможно, это кому-то пригодится, и не даст мне сойти с ума и наложить на себя руки».

Закончив, Стив распечатал лист на принтере, проколол его дыроколом и сложил в файл, подходящей папки для таких целей дома не было.

Просидев в квартире час, понял, что окончательно свихнётся, если останется в четырех стенах. Если с ним что-нибудь случится на улицах умирающего города, то это не будет самоубийством. Собрав наспех рюкзак, вышел из квартиры. Взял с собой немного: легкий перекус, воду и все, так как планировал вернуться домой дотемна.

Солнце неприятно ударило по еще восприимчивым к свету глазам. Духота усиливала и без того жуткую жажду. В том, что метро и общественный транспорт не работали, сомнений нет. До работы не меньше восьми километров, в принципе, не так много, в хорошем темпе можно пройти максимум за полтора часа. Но сейчас дорога займет два, а то и все три, ослабленный организм не сможет поддерживать привычный темп ходьбы. Что дернуло переться в офис, не знал, но внутри возникло стойкое чувство, как будто забыл что-то важное. Тянуло, как магнитом. Да и мест, кроме дома и работы, в Москве больше не знал. Весь срок командировки совесть не позволяла гулять и отдыхать, когда семья и девушка на другом континенте. Теперь об этом немного жалел, так как почти не знал город, ведь видел его только из окон такси и по станциям метро.

Навигация еще работала, без труда проложил маршрут и медленно побрел по опустевшим улицам, прячась от солнца на теневой стороне улицы.

Машин на дорогах почти нет, как и людей, но это ожидаемо. Мысленно успел подготовиться к последствиям пандемии, так как примерно просчитал скорость ее распространения и число жертв, благо с логикой и арифметикой дружил. Половина Москвы уже должна вымереть, вторая половина — мучатся в лихорадке. Он удивлялся, как легко воспринимает цифры и данные о количестве жертв, обязанные приводит в ужас. После смерти Дез внутри словно что-то надломилось. Эмоциональный вакуум, ничего, кроме пустоты. Даже сама смерть любимой девушки не раскатилась по нутру щемящей тоской и горем. Думал, что будет рыдать и скорбеть, но не ощущал ничего, кроме пугающей пустоты и стыда, за такое отсутствие эмоций.