Эпидемия

Текос, очередной поселок, тоже почти пустой. Нигде не горит свет, людей раз-два, и обчелся. Начал привыкать к такой картине. Пшада. Часто бывал в этом поселке, когда ездили к друзьям родителей на шашлыки. Все магазины закрыты, ни таксистов, ни туристов. Двое мужчин возле автовокзала забивали ногами третьего, с остервенением, даже не оборачиваясь на проезжающую машину. Тимур хотел было остановиться, но передумал, вспомнив сумасшедшего с камнем. Не покидало ощущение, что он смотрит фильм о конце света, который скоро закончится, и он окажется у себя в части. В реальность вернула выскочившая из-за поворота прямо на встречу машина. С трудом ушел от столкновения, вжав тормоз в пол. Форд с громким визгом пошел юзом и остановился, ткнувшись боком об бордюр. Отдышавшись, Тимур выскочил и посмотрел на авто, которое его чуть не убило. Серый микроавтобус стоял, влипнув мордой в стену дома. Водитель успел затормозить, удар получился не сильный. Капот и передние крылья смяло гармошкой, сработали подушки безопасности. Юлаев решил подойти ближе, проверить водителя, но как только сделал пару шагов, дверь открылась, и, отталкивая от себя сдувающуюся подушку, выпал мужчина. Все лицо в крови из-за разбитого носа и губ, но даже это не скрыло того, что водитель болен. Очень болен. Щеки впали, глазные яблоки словно вот-вот выпадут, он хрипел и заходился приступами кашля. От мужчины за несколько метров несло потом и испражнениями.

— Пацан, мне нуж… кх… кх… в больницу надо.

— Я не могу. Простите, — Тимур попятился и запрыгнул в свою машину.

Авто завелось с третьей попытки и поехало со странным скрипом с правой стороны. Он не помнил, как выехал из поселка и доехал до поворота на Бетту в двух километрах. Страх, адреналин и стыд заглушили память. Где-то внутри понимал, что надо было помочь, но трезвый рассудок подсказывал, что мужчину уже не спасти.

Свернув на площадку у дороги, остановился и вышел из машины. Проверил колеса. Вроде все нормально, может, штангу какую погнуло, или тормозные диски повело от удара. В ремонте авто не разбирался, не доводилось сталкиваться, главное, доехать до дома, а там уже пусть хоть развалится. Закурив, глубоко вдохнул свежий ночной воздух. К горлу подкатил ком, и Тимура накрыло. Слезы хлынули из глаз. Плач сдавил горло, стало тяжело дышать. Рыдал взахлеб, как в детстве, и не мог остановиться. Переживание за родителей, собственная трусость, страх перед эпидемией прорвали заслон сдержанности. Сев на корточки, обхватил голову руками и плакал. Через три минуты дыхание постепенно вернулось в норму. Вскоре уже просто сидел и смотрел на пыльные камни, которые выхватил из темноты свет фар. Потерев лицо и выкурив еще одну, сел обратно в машину. До Геленджика осталось чуть больше тридцати километров.

26 июня

23.49 по московскому времени.

В город въехал, полностью вернув самообладание. Даже больше. Вместе с финальным осознанием происходящего, пришла четкая определённость. Важны только он и его семья. Если не позаботится о себе и родных, это не сделает никто. Все остальное — потом. Нет больше государства, полиции, скорой, пожарных. Теперь они предоставлены сами себе, и никто не придет на помощь. Коридор его фокуса сузился, и стало даже легче. Отбросил все ненужное. Доехать домой, узнать, что с родными, принимать дальнейшие решения исходя из ситуации.

Знакомые улицы, но чужие, пустые, безжизненные и враждебные. Тимур ехал медленно, присматриваясь к каждому повороту, кусту и проулку, готовый к любому возможному варианту развития событий. Привычные дома, деревья и площадки сейчас виделись совсем по-другому, ни как что-то привычное, а как декорации фильма. Людей еще меньше, чем в поселках, уже почти не обращал на них внимания так же, как и на машины.

Родной район. Улица. Почти доехав до своего дома, остановился. Двадцать метров, и все. Он узнает, живы родители или нет. Другого варианта не будет. Ехать дальше не хотелось, глубоко внутри что-то подталкивало развернуться и уехать, и тешить себя надеждой, что они дома, и с ними все хорошо. Опустил голову, зажмурился на секунду, и нажал на газ.

Двухэтажный дом из красного кирпича, черные кованые ворота, краска снизу уже чуть поржавела, мама просила покрасить следующим летом. Света в окнах нет, лампочка над входом также не горит. Остановив машину на небольшой площадке перед домом, между самшитовыми кустами, вышел наружу, накинул ремень автомата на плечо и взялся за ручку калитки. От волнения подташнивало, стук сердца оглушал. Опустил ручку. Закрыто. «Может быть, они уехали? Решили пересидеть эпидемию у Кинёвых в Пшаде». Надежда, всегда она пытается найти себе лазейку в любой ситуации. Нет, надо проверить в любом случае.