Эпатаж

Мы долгоспорили с ним, он не соглашался со мной. Он приводилсвои аргументы, я свои, но каждый оставался при своём. Мы спорили до тех пор, пока этот шут не вернулся к нашему столу. Всё это время девочки с большим вниманием слушали нас и не вмешивались в разговор. Когда этот тип вернулся, то они уже смотрели на эпатажного гостя совсем другими глазами. Это было заметно сразу. На каждую его попытку рассказать что-нибудь изумительное или слишком смешное, они смеялись от всей души, как бы поддразнивая его, чтобы он сказал что-нибудь, ещё более глупое или сделать что-то в этом роде. Он чувствовал себя в своей стихии и вообще перешёл все границы. Он столько паясничал, что создал неудобства для всех вокруг. К нашему столу были обращены многочисленные не добрые взгляды и предупредительные замечания. Эта ситуация, лично мне создавала серьёзный дискомфорт. Мне совсем не хотелось, чтобы неуравновешенное поведение этого типа, как-то отождествлялось со мной. Я и завтра мог бы встретиться с кем-тоиз этих людей, и не хотел, чтобы обо мне думали так же, как об этом паяце.

Я сказал, что мне надо идти на главпочтамт – К-9, которая была на противоположной стороне, чтобы заказать междугородний телефонный разговор и ушёл. Я обещал вернуться, но не сделал этого. А до того, у выхода я расплатился с официантом, чтобы не подумали, что я поужинал и ушёл втихаря. Я и Сергея то видел всего раза три-четыре и поэтому терял немногое, хотя с ним меня действительно связывали добрые отношения.

После этого случая прошло больше месяца, как я не встречался с ними. Чтобы позвонить домой я часто заходил в К-9, иногда приходилось ждать часами, пока нас соединяли. Вот, однажды я встретился со своим знакомым по библиотеке Сашей Гохарманом. Оказалось, что он ждал Сергея и этого Уральского. Мы ещё не закончили беседу, как появились Сергейи Уральский. Как мне потом сказал Гохарман, Уральский была не его фамилия. Так он назвался потому, что был родом с Урала.

Мы поздоровались, немного поговорили. Сергей чувствовал, что я избегаю его компании и пытался как-то восстановить отношения со мной. Этот же клоун – я ничего не имею против клоунов – заладил, что хочет пойти на Красную площадь. Все трое просили меня пойти вместе с ними, уговаривали погулять немного, а потом пойти в театр. Я посмотрел на них, этот шут был одет в шинель, этот Гохарман точно в такой же шинели – они будто сбежали из одного полка. Никакого настроения выносить их скандалы и шутовство у меня не было, и несмотря на то, что я собирался зайти в ГУМ рядом с Красной площадью, я всё же отказался идти вместе с ними. Гохарман остался со мной и сказал им, чтобы они шли и он их догонит. Я попрощался, Гохарман уловил моё расположение и спросил меня, почему я избегаю дружбы с ними.

– Я не избегаю дружбы с Сергеем, но этот парень настоящий кляузник, ввяжется в какую-нибудь неприятность и других впутает в эту кляузу. Он не совсем нормальный, – ответил я.

Частично он был согласен со мной.

– Нет, он действительно очень способный, но может быть, он немного не в своём уме, – ответил Гохарман.

Меня удивляло, как Сергей ладил с ним, но я не стал больше говорить об этом. Я зашёл на почту, взял перечисленные деньги и пошёл в ГУМ. Гохарман пошёл со мной. Когда мы спустились в подземный переход, то есть, в так называемую «трубу», который пересекал проспект Маркса от улицы Горького до Красной площади, издалека доносился такой шум, что я тут же догадался, что это было делом рук этого шута.