Эоловы арфы

Маркс тяжело опустился в кресло...

Через несколько минут вошла Женни.

- Ты слышала, о чем мы тут беседовали с этим господином?

- Я слышала только начало. Это было занятно.

- Дальше пошло еще интересней, - мрачно проговорил Маркс. - Он, видишь ли, разочаровался в Лассале, а так как без идола такие люди жить не могут, то он избрал новым идолом меня. Это вечный тип людей. В области философии они поочередно делают идолами то Платона, то Аристотеля, то Гегеля...

Астроном Кирхер пригласил как-то одного иезуитского профессора посмотреть в телескоп, чтобы убедиться в пятнах на Солнце. Знаешь, что тот ему ответил? "Бесполезно, сын мой. Я два раза читал Аристотеля: с начала до конца, и я не обнаружил у него никакого намека на пятна на Солнце. А следовательно, таких пятен и нет".

И вот теперь такие люди добрались до меня. Но у современного идолопоклонника, в отличие от его духовных прародителей, оказывается, есть потребность не только молиться на идола и проверять по нему пятна на солнце, но и приносить ему жертвы, в данном случае это было названо "сделать подарок". И ты знаешь, какой презент он собирался преподнести мне ко дню рождения? Вооруженное восстание в Изерлоне и Золингене!

- Господи! - у Женни расширились глаза. - Гекатомба! Как в какой-то древней деспотии, как свирепому божеству или кровавому тирану... Невозможно поверить!

- Я бы и не поверил, если бы собственными глазами не видел этого господина и собственными ушами не слышал его речей.

- Ты его выгнал? - Женни с ее тонким чутьем к смешному, очевидно, уже нашла в случившемся какую-то и комическую сторону.

- Конечно.

- Напрасно! Ты дал маху! Надо было ему вежливо сказать, что такие подарки ты не принимаешь, а вот, мол, если бы к дню твоего ангела организовали ограбление Лондонского банка...

- Женни, ты можешь шутить?

- Что же, и мне надо сделаться такой мрачной, как ты, от бредовой болтовни этого сумасшедшего? Нет, я бы непременно потребовала от него в доказательство преданности и верности ограбить английский банк, если не сейчас, то хотя бы к твоему пятидесятилетию. Но лучше, конечно, сейчас. Как бы нам это пригодилось!

- Видишь ли, - Маркс уже слушал жену невнимательно, - страшно то, что еще так много людей даже среди искренне мнящих себя революционерами, борцами за социализм, для которых все очень просто. Им хочется отсидеться вдали от революционной борьбы - они сочиняют удобную теорию; им вздумалось учинить революцию - они собирают за границей добровольческий легион вторжения или добиваются на это дело займа в два миллиона долларов; им просто в подарок обожествленному идолу поднести даже восстание! Если мы создадим социалистический рабочий Интернационал, то я уверен, эти люди захотят одному его конгрессу подарить забастовку, другому - восстание, третьему - вторжение в страну, которая покажется им недостаточно революционной, и так далее. Им все просто!

- Ты прав, Карл, таких людей много, - согласилась Женни. - Но я думаю, после твоего "Капитала", - она ласково улыбнулась, - их станет меньше. Поэтому собирайся, я провожу тебя в библиотеку. Тебя ждет работа.

- Да, пошли, - сказал Маркс, собирая бумаги, - меня ждет работа.

Прощаясь с женой у дверей Британского музея, Маркс спросил:

- Так ты думаешь, что по "Капиталу" не будут справляться о пятнах на Солнце или о жизни на Марсе?

- Хотелось бы надеяться, - ободрила Женни мужа и, отойдя два шага, помахала ему рукой.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Маркс играл в шахматы с Ленхен.

Женни стояла за креслом мужа и, положив тонкую белую руку на его иссиня-черные волнистые волосы, следила за игрой. Положение Карла было трудным. Он горячился и нервничал. Вдруг в прихожей раздался звонок. Не спеша сделав очередной ход, Ленхен пошла открыть дверь.

- Женни, а ведь я проигрываю, - не отрывая глаз от доски, проговорил Маркс.

- Вижу, - ответила жена. - И вчера ты проиграл.

- Вчера? Нет! Вчера я выиграл!

- Нет, проиграл, - мягко, но настойчиво повторила Женни. - Это в воскресенье ты выиграл.

- Разве?

- Да, в воскресенье. И не в шахматы, а в шашки. Там ты гораздо сильнее.

- Женни, а ты не скажешь Ленхен, если я вот эту пешечку чуть-чуть подвину?

- Как тебе не стыдно, Карл? - тонкая рука утонула в черной львиной гриве и слегка дернула ее.

- Ну, я же, конечно, шучу, - сказал Маркс и все-таки протянул руку, чтобы подвинуть пешку.

Рука Женни опустилась на его руку.

- Перестань дурачиться, Карл. Я хочу поговорить с тобой о деле.

- О каком? - Маркс взял своего короля и положил его на середину доски в знак того, что сдается.

- Ты знаешь, что завтра нам нечего будет есть?

- Во-первых, - Маркс обернулся к жене и взял ее руки, - это, мой друг, еще недостаточная причина, чтобы твои глаза были так печальны. А во-вторых, ты преувеличиваешь.

- Нисколько!

- Не падай духом. Что-нибудь придумаем.

- Но что можно придумать?

- Давай заложим в ломбард какую-нибудь вещь.

- Карл, милый, оглянись вокруг себя. Где ты видишь такие вещи, которые заинтересовали бы лондонский ломбард?

- Неужели ничего такого у нас не осталось?.. Вот не думал!