Енох

Тут он перестал посмеиваться — наверное, настолько заинтересовался, что на это просто не осталось времени.

— Еще один вопрос. В болоте обнаружено несколько тел. Мы можем идентифицировать Эмили Роббинс и еще нескольких, но желательно узнать еще кое-что. Ты не мог бы сказать мне, Сет, — где головы?

Я встал и отвернулся.

— Этого я не скажу. Потому что не знаю.

— В самом деле?

— Я отдал их Еноху, понимаете? Из-за них-то я и должен был убивать. Потому что ему нужны эти головы.

Похоже было, Кэссиди удивился.

— Он всегда требует, чтобы я отделял головы и оставлял их. Тела я прячу в плывун и отправляюсь домой. Он усыпляет и награждает меня, а потом возвращается к головам. Именно они ему и нужны…

— Зачем, Сет?

— Пожалуй, вам не стоит их разыскивать, потому что вы их вряд ли сможете опознать.

Кэссиди выпрямился и вздохнул:

— Но почему ты позволяешь Еноху все это проделывать?

— Приходится. Иначе он сделает это со мной. Это его обычная угроза Поэтому я и подчиняюсь.

Прокурор смолк и лишь следил, как я расхаживаю по камере. Потом вдруг занервничал и даже слегка отпрянул при моем приближении.

— Ведь вы объясните все это на суде, да? Про Еноха и прочее?

Он покачал головой:

— Я не собираюсь говорить о Енохе на процессе, да и тебе не советую. Никто и никогда не узнает про Еноха.

— Но почему?

— Я пытаюсь помочь тебе, Сет. Но знаешь, о чем скажут люди, если ты сболтнешь им про Еноха? Скажут, что ты сумасшедший! А тебе это вовсе ни к чему.

— Да. Но чем же вы мне поможете?

— Ведь ты боишься Еноха, — улыбнулся он. — Скажу напрямую: положим, ты отдашь его мне…

Я выпучил глаза.

— Да. Скажем, ты отдашь мне Еноха прямо сейчас. И я позабочусь о нем на время процесса. В этом случае ты ему не подчиняешься, и можешь о нем не говорить. Впрочем, он и сам вряд ли хочет, чтобы о его делах узнала публика

— Верно. Енох очень рассердится, он очень скрытен. Но я ни за что не отдам его вам без разрешения — а он сейчас спит.

— Спит?

— Да. У меня на голове. Только вы, конечно, не можете его видеть.

Кэссиди глянул на мою макушку и снова хмыкнул:

— О, когда он проснется, я сумею все ему объяснить. И я уверен — он согласится, что это к лучшему, и будет счастлив.

— Что ж, хорошо, — вздохнул я. — Но вы обещаете, что позаботитесь о нем по-настоящему?

— Конечно.

— И дадите ему то, что требуется. Согласны?

— Еще бы.

— И не откроетесь ни единой душе?

— Ни единой!

— Но вы уже знаете, что с вами случится, если откажетесь дать Еноху то, чего он желает, — предупредил я прокурора. — Тогда он возьмет это у вас — силой!

— Не беспокойся, Сет.

Тут я на мгновенье замер. Потому что сразу почувствовал легкое движение. Енох просыпался!

— Он проснулся, — шепнул я. — Теперь я смогу ему все рассказать.

Да, он проснулся: я почувствовал, как он ползет по коже под волосами, приближаясь к уху.

— Енох, слышишь меня? — шепнул я.

Он услышал.

Тогда я объяснил ему положение. Насчет передачи мистеру Кэссиди.

Енох промолчал.

Прокурор тоже молчал и лишь улыбался. Думаю, со стороны мой разговор с "пустым местом" выглядел довольно странно.

— Иди к мистеру Кэссиди. Прямо сейчас.

И Енох ушел.

Я всего лишь почувствовал легкость на голове, вот и все — но знал, что он ушел.

— Ощущаете его, мистер Кэссиди?

— Что… О да! — воскликнул он и встал.

— Заботьтесь о нем как следует.

— Обязательно!

— Не надевайте шляпу, Енох не любит шляп, — предупредил я.

— Извини, забыл. Что ж, Сет, пока я прощаюсь с тобой. Ты мне здорово помог — с этого момента можем забыть о Енохе и никому о нем не рассказывать. Я вернусь, и мы поговорим о процессе. Кстати, этот доктор Силверсмит собирается убедить всех и каждого, что ты — псих. Может, тебе лучше отказаться от всего, что ты ему наговорил, — ведь Енох-то у меня…

Отличная мысль, я сразу понял, что прокурор — умный парень.

— Как скажете, мистер Кэссиди. Только будьте с Енохом поласковей, и он ответит вам тем же.

Прокурор пожал мне руку и ушел вместе с Енохом. А на меня вновь навалилась усталость — может, от напряжения, а может, потому что уж очень непривычно было без Еноха. В общем я снова заснул.

И проснулся ночью, оттого что старина Чарли Поттер колотил ногой в дверь, держа поднос с ужином. Он вздрогнул и отпрянул, услышав мое приветствие.

— Убийца! Они выудили из болота девять тел. Безумный дьявол!

— Эх, Чарли! А я-то думал, мы подружились.

— Псих! Сейчас я уберусь отсюда — оставив тебя запертым на ночь. Шериф приглядит, чтобы никто не вломился сюда для линча над тобой. Но сдается мне, это напрасная затея…

И Чарли, выключив все освещение, ушел. Слышно было, как он выходит на крыльцо и запирает дверь на висячий замок.

Совершенно один в тюрьме! Как это странно — находиться в полном одиночестве, даже без Еноха.

Я провел рукой по волосам на макушке: странное, потерянное ощущение.

В окно светила луна; я стоял рядом и смотрел на пустынную улицу. Енох всегда любил Луну, она оживляла его, делала беспокойным и жадным. Интересно, как ему живется у мистера Кэссиди?

Должно быть, я простоял так долго. Потому что, обернувшись и прислушиваясь к возне у двери, почувствовал, как онемели ноги.

Замок щелкнул язычком, и в камеру вбежал Кэссиди.