Эннера

Роми помнила этот взгляд. Ее будто обожгло. Он в тот момент был счастлив и смог поделиться чувством с ней. Она знала, что не имеет отношения к тому, что с ним творится, к этой вспышке внутри него. Но это не имело значения. Ничего не умея, никогда не пользовавшись даже бессознательно данной ему силой- окунул опешившую атради в теплые волны чего-то невероятного.

— А потом? — спрашивает голос Миры. — Что было дальше?

— Дальше? — Роми послушно продолжает показывать. Темный зал рассыпается звездным небом. — Дальше я могу с уверенностью назвать тот миг, когда впервые задумалась о смерти. Когда испугалась ее.

Тогда она наблюдала со стороны. Увидела, что Алэй действительно шагнул в Плешь с пляжа, узнала- что он упал в воду и мог бы захлебнуться, если бы отсутствие сознания заняло больше нескольких секунд реального времени. Хотела было выйти к нему, помочь, — и плевать, что близость атради гарантированно разбудит приглушенные воспоминания. Гарантировано не даст вернуться к оставленной жизни. Но он оказался не один. К нему спешили.

Роми осталась в надпространстве, так ее не замечали, она не тревожила биополе Алэя. Так она могла находиться рядом столько, сколько понадобится, чтобы убедиться, что с ним будет все в порядке.

— Алэй! Господи… ты… — Девушка, невысокая, хрупкая, похожая на подростка, вылетела на берег словно вихрь. Тут же плюхнулась на колени в воду, пытаясь помочь ему встать. Роми не думала, что та справится- Алэй намного крупнее, но вмешаться- проявить себя. Это не то, чего он бы хотел. — Куда тебя понесло! Мы же договаривались! Ты же обещал!

— Илара? — голос Алэя звучал глухо, растеряно. Роми знала, что сейчас происходит у него в голове- он ничего не помнит и не понимает. Пока. Ему кажется, что-то должно быть, что-то ускользает. Но ухватить чертову мысль за хвост не получается и не получится. — Что я… Где?..

— Ты сказал, что тебе нужен свежий воздух! Это разве воздух? Зачем ты пошел к воде?

Илара что-то еще бормочет.

Роми помнит, она тогда перестала прислушиваться, вникать в слова. В тот момент решила, что подправленная память Алэя бунтует, рвется наружу, и поэтому он растерян, поэтому ему так тяжело встать, что он, опираясь на плечо расстроенной Илары, сначала садится в воде. Шумно дышит, переводит дыхание, и снова глубоко, медленно втягивает воздух. Будто пытается сдержать кашель.

Не сдержал, и Роми увидела кровь.

— Я сбежала. А потом долго не могла заснуть, — тихо сказала Роми невидимой Мире.

Песчаный берег исчезает. Теперь они в Тмиоре.

Ночь. Совсем не такая, как вчера. Обе Луны спрятались за горизонтом. Так бывает крайне редко- ведь Большая слишком огромна, чтобы полностью исчезнуть с небосвода, но сейчас, разве что если долго присматриваться, можно разглядеть куцый бочок над самой листвой.

Темно.

Роми сидит, обхватив колени руками, на не таком уж и широком парапете, на самой верхней террасе. Стоит пошатнуться, и можно весело спикировать вниз, переломать себе руки-ноги и потом долго и скучно зализывать раны. Ее трясет.

Она плохо разбирается в медицине- атради нет необходимости понимать биологические процессы в организмах людей. Но для того, чтобы понять, что все плохо, не нужно быть специалистом.

Роми пытается разобраться в собственных ощущениях, мыслях, навалившихся неожиданных эмоциях. Прячется за простой вопрос: как кто-то, кому отмеряно так мало, может отказаться от того, чтобы обмануть смерть? Но единственный результат всех размышлений- иррациональный страх не за себя.

— Я сказала всем, что последующие дни сама буду смотреть за Плешью. Возражающих не нашлось. Через три дня Алэй снова стоял передо мной. Он вспомнил все и опять попросил вернуть его домой. Я опять попыталась отговорить…

Они сидят на ступеньках, ведущих к пыльному трону. В центре все того же гигантского зала- Плешь так и будет представать в одном и том же виде.

— Ты была права.

— Я знала, что говорю. Ты силен.

— И от этого не избавиться?

— Предпочтешь смерть?

Алэй долго смотрит на нее. Будто спрашивает- что ей известно. Роми молчит в ответ. Она так и не сказала ему, что пошла следом, потому что тогда пришлось бы признаться, что сбежала. Что испугалась. Что никогда еще не верила в смерть так, как почему-то в тот день.

— Ты не понимаешь, Ромиль. Я- я- в любом случае умру. Будь ты Ангелом, Встречающей, Смертью во плоти или бессмертной из другого мира- это всего лишь семантика. Суть не меняется. Ты- вестник, что меняет жизнь. Одна заканчивается, другая начинается. Иная. Бесконечная. Что это как не смерть?

— Но ведь ты остаешься самим собой!

— Нет. Новым. Другим. Моя у меня будет только память. И вернуться к тому, что оставлю, к своей семье, своей жизни, я не смогу.

— Сможешь.

— Не стану, — Алэй покачал головой.

— Это другое дело…

— Но тем не менее- тоже смерть. И это больно. Больнее, чем по-настоящему… Для них.