Эннера

— Между нами ничего не было, — неожиданно сказала Роми. — Такого, о чем ты… — залпом допила вино. Усмехнулась. Может быть, при других обстоятельствах, в другой реальности все сложилось бы иначе. — Знаешь, Алэй и Ллэр… они особые. Они есть друг у друга. Единственные атради, которые связаны кровью. Настоящая семья… Он же рассказал тебе об Алэе!

— Он не рассказывал, — девчонка-доа продолжала буравить взглядом все еще наполненный бокал в левой руке. Указательным пальцем другой осторожно, едва касаясь, провела на краю. Круг, еще круг, еще, чуть ускоряя движение, пока хрусталь не отозвался тоскливым, гипнотизирующим и необычайно громким в повисшей тишине звуком. Потом вдруг перестала, подняла голову. Пару секунд изучала Роми пристальным, задумчивым взглядом. Молча отпила чуть-чуть вина, вернула бокал на столик. Улыбнулась, но ледяной холод из глаз не исчез. — Если хочешь, расскажи мне ты. Только про Алэя, а не про Ллэра.

Рассказать? О чем? Как?

В их жизнях не так много людей, которым было бы даже просто любопытно. Всей их «семье», всем атради не было дела. Максимум, кто-то мог отметить галочкой для себя, чтобы тут же забыть об этом: вот, у нас пополнение, и пришел он или она из такого-то мира. Кому какое дело, если прошлая жизнь становилась историей, каплей, песчинкой… Та жизнь, те люди, что были дороги тебе там, переставали иметь значение. Не сразу- кто-то продолжал наведываться домой, поддерживать связь, потом- наблюдать со стороны. Потом… Ты- бессмертен, тебе нет места в сгорающих, быстротечных жизнях, в молниеносном потоке повседневности, и лучше отказаться от всего самому и сейчас, чем после, когда все они уйдут раньше тебя, смотреть им вслед.

Роми подняла глаза на Миру. Хотела было уже заговорить, но вдруг вспышкой нахлынули образы. Она не просто вспомнила, а словно заново там оказалась. Снова все испытала каждой клеточкой своего тела и в то же время увидела себя со стороны.

Себя. Его. В льющемся из потолка свете.

Мрачный зал. Огромный, но не бесконечный. Колонны, пыль, паутина, затянутые потрепанными гобеленами стены. Каменный, прохладный пол. Полное отсутствие красок. Черно-белый мир и яркое пятно ее волос. Огненно-рыжих.

Тогда Роми казалось, что она сияет, так ярко- что слепит саму себя. Будто там, за черным высоким потолком действительно существует серебряное солнце, пробивается в единственное, узкое окно, окунает ее в мягкий, теплый, плотный, осязаемый кокон света.

Сейчас она замечает, что ее полупрозрачная одежда в этом свете кажется плотнее, скрывает больше, чем могла бы. Вспоминается- предупреждающие «колокольчики» звякнули, выдернув в Плешь почти из постели, причем не своей, а потому на ней- лишь ничего не скрывающая коротенькая ночнушка и еще более прозрачный, невесомый, длинный- до пола- пеньюар.

Тогда Роми немного разозлилась, подумала- ну почему в Плешь всегда затягивает из таких неподходящих условий? Но легкое раздражение исчезло, не успев оформиться. С ней заговорили, и голос заставил вздрогнуть.

Сейчас Роми думает, что в тот момент была похожа на вставшего с трона странного монарха. Босого, простоволосого… Сейчас она снова дрожит, но не переживая то самое непонятное чувство, а вспоминая, что будет потом. Через много удивительно длинных, тягучих дней.

— Я всегда считал, что Встречающие- бесполые, бесформенные существа… Я рад, что ошибся…

Перепад светотьмы не помешал разглядеть того, кто заговорил. Он тоже босиком, черные брюки закатаны почти до колен, будто он ходил по воде, когда перенесся сюда. Белая рубашка застегнута всего на пару пуговиц, рукава- тоже закатаны. Щурится, в отличие от нее, ему свет мешает…

Он делает шаг навстречу. Вверх, пока только на одну ступеньку. Она помнит- ему интересно. Он думает, что умер, но любопытство берет верх над любой другой эмоцией, положенной в подобной ситуации.

Роми боковым зрением замечает тень позади себя.

— Покажи мне еще, — просит Мира. Ее голос звучит совсем рядом. Тихий, печальный, но ему невозможно не подчиниться.

Девчонка-доа здесь? Внутри ее памяти? Внутри этого странного видения? Обдумывать это сейчас нет ни сил, ни желания. Противиться тоже не выходит, хотя вспоминать не так легко.

— Он будет много расспрашивать, будет рассказывать сам, — поясняет Роми. — А потом- скажет, что раз это не жизнь после смерти, то хотел бы вернуться домой и обо всем забыть. Я решу, что он так и не понял ничего из того, что я объясняла. Или не поверил. Буду пробовать объяснить ему, что ничего не получится, что его сила будет вновь и вновь восстанавливать воспоминания, вновь и вновь выбрасывать его в Плешь. Сколько раз ни подправляй память. Но Алэй будет настаивать.

— Хорошо, — шепнула стоящая в центре зала Роми. Вскинула руки, сдаваясь. — Хорошо! Ты меня уговорил.

Алэй взял ее за руку. Потом- за вторую. Она не ждала этого, как не ждала и того, что он посмотрит ей в глаза, сожмет ладони.