Эннера

— В самом прямом и полном. Зачем что-то делать? Чтобы снова все наладилось и пошло своим чередом? А это, действительно, нужно? Может, Таль права, и лучше бы все закончилось сегодня. Может быть, прав Ллэр, и таких, как мы, вообще не должно было появляться на свет.

Адан шумно выдохнул. Махнул рукой, обернулся к Алэю.

— Таааак… Прости, на это, — кивком указал в ее сторону, — у меня сейчас нет ни сил, ни времени, ни желания. Когда обретете смысл вечной жизни снова, и я все еще буду вам нужен, поймете, где меня искать.

И исчез.

Алэй подошел к Роми, встал рядом, глядя на нее сверху вниз, проговорил:

— Он прав.

— В чем? — Роми приходилось запрокидывать голову, чтобы видеть его глаза.

— В том, что на это сейчас нет ни сил, ни времени, ни желания.

— На что?

— На истерики и упадок духа.

Она не ответила, нечего было сказать. Спорить, что никакая у нее не истерика? Сообщить, что вот, наконец-то, она его поняла? Полностью, до конца. Все слова, сказанные за семьсот лет. Его и Ллэра. Все ощущения. Всю безысходность, серость, однообразие и желание закончить, завершить, прекратить. Она не захотела того же, но поняла, почему. Словно увидела мир их глазами. И мир этот не понравился.

Опустила взгляд, сгребла в ладошку песок, высыпала и снова набрала полную.

— Поднимайся, — сказал Алэй.

— Отстань, — буркнула она.

— Поднимайся, Рэм.

— Я устала, — вместо ответа отозвалась Роми.

— Я знаю, — Алэй присел на корточки. — Рэм, посмотри на меня.

— Ты не понимаешь…

— Я? — он хмыкнул. — Ты, правда, так думаешь?

Она опять промолчала. Ответ был бы «нет». Если кто-то и мог понять, так это Алэй. Даже Ллэр, считая, что главная ценность жизни в ее конечности, никогда не испытывал ничего подобного. Он не искал смерти, только смертности. Роми же сейчас была близка к тому, чтобы начать по-настоящему жалеть, что Адан так удачно выдернул ее с Тмиора.

— Ты тоже злишься сейчас… На меня все злятся. Я…

— Прекращай, — перебил ее Алэй. — Прекращай, прошу тебя. Вот это все- не ты, не твое, ты знаешь.

— Прекращать?! — Роми вскочила. Теперь она смотрела на него сверху вниз. — Я должна быть вечно бодрой и боевой? Истерически оптимистичной? Самоуверенной, всезнающей, хладнокровной? Вечно бороться? Не сдаваться, упорно искать ответы, выходы, сыпать предложениями? Спорить до хрипоты? Доказывать…

— Я люблю тебя, — неожиданно сказал Алэй, заставляя замолчать на вдохе.

— Но… Причем здесь… — глубоко выдохнула. Шумно. И будто сбросила шелуху.

Будто ночь стала светлее.

Ответить ничего не успела, Алэй уже продолжил:

— Я знал давно, всегда, ты ведь помнишь… Но осознал… не так, понял. Понял, что это означает… Хоть год, хоть миллион лет. Время перестает иметь значение.

— Значит, смысл нашей жизни- в любви?

— Нет. В равновесии, — он встал.

— И где равновесие в том, что мы выжили? Что остались топтать планеты?

— Я не знаю, — Алэй пожал плечами. — Пока не знаю. Но мы остались, а значит у нас есть возможность это выяснить.

— И что потом?..

— Будем думать об этом потом. Рэм, во всем в жизни есть смысл. Но мы часто его путаем с объяснением событий и поступков. С мотивацией, с целью. Ты это сейчас ищешь. А он ближе к самоопределению. Подозреваю, мир еще не раз перевернется с ног на голову, но мы дойдем до конца, и ты сама все поймешь.

— Философствуете? — раздался голос Ллэра. Роми оглянулась и совсем не удивилась, увидев рядом с ним Миру. Ллэр ухмылялся. — Хорошо. Означает, что еще не все потеряно.

Глава 14

Ллэр уверенно шагнул вперед, а Мира осталась стоять там, куда они вдвоем перенеслись, как только после нескольких безуспешных попыток оказаться в Замке атради убедились: Тмиор недоступен, Роми и Алэй живы и находятся в Бэаре. С этого момента она больше не спорила, не возражала, даже не пыталась. Целиком и полностью положилась на Ллэра, хотя видела- он растерян не меньше нее. Может быть, даже больше.

Как относиться к тому, что происходило, еще не знала. Объяснить не получалось. Испугаться тоже, потому что не понимала, чего или кого бояться. У «врага» не было конкретного лица. Даже имени. В то, что виной всему Адан, упрямо не верила. Прекрасно помнила его искреннее недоумение на поляне, куда он вытащил её из ванной Ллэра. И все, что случилось потом, тоже помнила. Как переживал, как защищал, как заботился. Все это- не игра.

Адан тогда не притворялся, совершенно точно был растерян и плохо понимал, что с ним происходит. Да и потом, когда она пару раз приходила к нему из Сейфана, знал о происходящем не больше. Не врал, не использовал, не пытался прочитать мысли или сделать еще что-нибудь, чтобы как-то повлиять на нее. Никакой опасности, скрытой или явной угрозы от него не исходило, а если бы был замешан, она бы обязательно почувствовала. В это Мира свято верила.