Эннеады

10. Однако, почему же душа не остается всегда в этом состоянии? - Да потому, что она не достигла еще полного отрешения /от всего чувственного/, но некогда она будет непрерывно наслаждаться лицезрением Бога, - это тогда, когда перестанут возмущать ее телесные страсти. Впрочем, это лицезрение имеет место не в той части души, которая волнуется страстями /не в душе неразумной/, а с той другой /высшей, разумной/, которая однако бывает не способна к такому лицезрению, тогда когда /другой своей частью/ занята бывает познавательной деятельностью в форме рассуждений, догадок, доказательств, так что созерцателем в этом случае является не рассудок или разум, а нечто столь же большее и высшее разума /т.е. ум/, как и то, что составляет предмет созерцания. В этом созерцании созерцающий /Бога/ увидит /в нем/ и себя самого таким /каков он/, ибо почувствует, что в общении /с Богом/ стал прост, чист /как и он/. Хотя /в этом созерцании/ есть налицо созерцающий и созерцаемое, две стороны, а не одна, однако, как ни смело это покажется, но можно сказать, что созерцатель тут собственно не созерцает, ибо сам становится тем, что есть созерцаемое, он не усматривает, не различает, не воображает никакого двойства, ставши /в этом состоянии/ совсем иным, переставши быть тем, чем был, ничего не сохранивши от прежнего себя; поглощенный /созерцаемым/ он становится едино с ним наподобие того как центр совпадает в одной точке с другим центром, ибо такие два центра составляют одно, насколько совпадают в одной точке, и в то же время представляют двойство, насколько они суть центры двух различных кругов; в таком же приблизительно смысле мы и /о душе/ говорим, что она иное есть существо /чем Бог/. Но само собой понятно, что весьма трудно передать такого рода созерцание, ибо как в самом деле созерцатель изобразил созерцаемого отличным от себя, когда во время созерцания между тем и другим, вместо обособления, бывает слияние их воедино?!