Эннеады

Но как, спрашивается, Бог это предусмотрел? - Прежде всего, конечно, не так, сто сперва произошли такие живые существа, которые сейчас и погибли вследствие неимения органов чувств, и тогда только Бог на основании этого /опытного/ знания дал людям и другим живым существам такие органы, чтобы они не потерпели той же участи. Более уже правдоподобное такое мнение: Бог знал, что живые существа будут подвержены влияниям холода, тепла и других подобных внешних воздействий, и чтобы не дать им погибнуть, снабдил их чувствами и органами чувств в качестве орудий /для борьбы с этими воздействиями/. Но в таком разе мы спросим: дал ли Бог душам органы, когда они уже обладали способностью ощущений или дал им также эту способность, а вместе с ней и органы? Если допустить, что он дал им то и другое разом, то это значило бы, что они, хотя и прежде этого были душами, но не обладали способностью ощущений. А если допустим, что они обладали этой способностью с самого момента своего создания и созданы были такими, с тем, чтобы сейчас же могли воплощаться, то это значило бы, что воплощение и жизнь в теле есть состояние для них естественное и необходимое, между тем как освобождение от тела и пребывание в сверхчувственном мире неестественно, противно их природе. А это опять значило бы, что они с тем именно и созданы, чтобы принадлежать телу и жить во зле, что само божественное о них провидение таково, что они пребывали во зле, что сам Бог постановил такое о них решение и пришел к этому решению, конечно не иначе, как путем размышления. Но если таким образом допускается, что Бог размышляет, то спрашивается каковы те первые начала /из которых его размышление истекает/? Ибо если это размышление основывается даже на другом каком-нибудь размышлении, то все же, восходя к нему, а от него еще далее, необходимо дойти до чего-нибудь такого, что предшествует всякому размышлению и служить для него началом, исходным пунктом. Итак, где, в чем именно лежат начала этого размышления, - в чувствах, или в разуме? Конечно, не в чувствах, ибо чувств никаких еще не существовало /когда созданы были души/; следовательно, начало, источник его лежит в разуме и только в разуме. Но если так, если в нем посылками служат часть ее понятия разума +идеи, идеальные сущности/, то и заключение должно дать познание лишь о том, что содержится в посылках, т.е. о ноуменальном, сверхчувственном, и никоим образом - о чем-либо чувственном, ибо раз размышления исходят из ноуменального, как своего начала, то как, спрашивается, оно может дойти до того, что не есть ноуменальное, что противоположно ему, как оно может вывесть отсюда мысль в совсем иную область - в область чувственного? Из этого следует, что /усматриваемое нами/ провидение в устройстве каждого живого существа и целого мира, не может быть принимаемо за результат размышления. В самом деле, в Боге не может иметь места никакое размышление, и если мы иногда усвояем ему размышление, то этим хотим лишь то выразить, что Богом дано всему такое устройство, на какое мудры человек может быть наведен только путем размышления о вещах и явлениях более позднего /в сравнении с ним самим/ происхождения; равным образом, когда мы усвояем Богу предусмотрение, то этим лишь то хотим сказать, что он все расположил, упорядочил так, как это мудрец мог бы сделать, только обладая способностью предусмотрения и предрасчисления по отношению к таким же видам и явлениям позднейшего происхождения. Конечно, при устройстве вещей, не предшествующих судящей способности, рассуждение оказывается естественным и необходимым в том случае, когда высшая, чем эта способность /ум/ не обладает достаточной силой; требуется тут также и предусмотрение, насколько, пользующийся им не имеет то высшей способности, с которой мог бы без него обойтись, ибо предусмотрение обыкновенно метит на то, чтобы произошло, вышло то же, вместо чего-либо другого столь же возможного, и всегда боится, что желаемое им не осуществится. Но где совершается всегда только нечто одно с исключением всякого иного, там излишне и предусмотрение и рассуждение, сопоставляющее и взвешивающее противоположные возможности, ибо раз из таких противоположностей лишь одна должна наступить, то к чему тут еще предваряющее рассуждение? Мыслимо ли, чтобы начало единое, единственное и совершенно простое рассуждало и принимало решение совершить то-то, вместо того-то из опасения, что если не совершить первого, то произойдет второе? Мыслимо ли, чтобы оно употребляло тот или иной образ действий лишь после того, как опыт подтвердил его пригодность и полезность? Вот что значило бы допустить в нем предвидение и рассуждение. Таким-то образом, мало сказать, как мы в самом начале сказали, что Бог наделил живые существа чувствами и разными способностями, требуется еще победить всякие сомнения и недоумения как относительно действительности этого наделения, так и относительно его образа и способа. Ведь если признается, что в Боге всякая энергия есть совершенная актуальность, и не допускается, что какая-нибудь из энергий есть не вполне актуальная, то вместе с этим необходимо также признать, что в каждой его энергии содержатся и все прочие энергии. А это значит, что в Боге даже будущее есть наличное настоящее и ничего не может быть такого, что было бы позднее его /и его энергий/, и что его /вечно одно и то же/ настоящее становится позднейшим /по времени/ лишь вне его - в ином бытии. А если так, сила в Боге будущее есть настоящее, и именно такое настоящее, которое должно наступить /в иной форме бытия/ позднее, то это значит, что будущее имеет в Боге сразу такой вид и состав, в котором нет ничего такого, что оказалось бы недостающим, отсутствующим - при действительном наступлении будущего. А это значит, что все вещи существовали в Боге уже прежде /появления в чувственной форме/, существовали от вечности и всегда, хотя конечно позднее /после появления их телесно форме/ можно уже говорить о них, что одна следует после другой, потому что когда они оттуда /из сверхчувственного мира/ истекают и тут как бы распространяются, то одна из них показывается после другой между тем как доколе находятся все вместе, они составляют один целостный универс, т.е. такое бытие, которое в самом себе содержит свою причину.