Enigma (СИ)

– И это все? Ты совсем охренел. Думаешь, я себя на помойке нашла? Ты хоть знаешь, кто я такая? – Рика встает на ноги, нервно поправляя подол платья. К чему скромность сейчас, девочка. Это выглядит глупо.

– Знаю, кто ты такая. Успокойся. Я тебе не звал. И не в настроении выслушивать твою истерику, – натянув домашние штаны, я опускаю взгляд на браслет, просматривая рабочую почту.

– Мак, ну зачем ты так со мной… все же было по-другому.

Никогда не было.

– Ты такой из-за смерти отца? Из-за обвинений в убийстве? В чем дело, Мак…

– Уходи, пожалуйста. Не унижай себя сама еще больше, – я усмехаюсь, не поднимая на Эрику взгляда. Мне не жаль ее, потому что она хотела именно этого. Она знает меня, знает, что я не способен дать ей то, чего она хочет. Эмоциональности, нежности, любви. Чего она ждала?

– Позвони, как придешь в себя, – гордо хмыкнув, она поднимает каблуки с пола, и пулей бежит к двери, оставляя после себя информационное поле, полное невысказанных слов, яда и обиды.

Возвожу глаза к потолку, чувствуя себя несколько лучше, благодаря стараниям Эрики. Все-таки она пришла не зря.

Но хорошее настроение длилось недолго. Мой отец решил снова усложнить мне задачу и передать «привет» с другой стороны и нарушить В-С-Е мои планы, касаемо Энигмы.

Глава 4

Быть женщиной – испытание чувств, невыносимое для мужчины. Осязание, прикосновение значат гораздо больше, образуя канал связи с окружающим миром, который мужская плоть инстинктивно стремится наглухо закрыть. Для мужчины кожа – защитный барьер. Для женщины – орган общения. Ричард Морган «Видоизмененный углерод»

Макколэй

Две недели работы с помещенной в Биокапсулу Энигмой летели быстро. С меня сняли все обвинения в деле об убийстве мисс Фуллер, но мне пришлось потратить несколько тысяч долларов на услуги своего личного адвоката, и кучу времени на то, чтобы создать виртуозно реальную голограмм-видео своего алиби. Запись программного кода, позволяющего выдавать фальшивую запись за реальную, отнимает очень много времени даже у меня. Особенно в такие дни, когда хочется заниматься чем-то действительно важным. К сожалению, никакие деньги не снимут с меня прицел АНИСТ, и по данным от моей охраны, за мной уже начали интенсивную слежку.

Мир ученых, как и любой другой бизнес, полон конкуренции и нечестной игры. Самые гениальные умы этого мира готовы перегрызть друг другу глотки за то, чтобы отстоять свое право быть первыми в той или иной области развития технологий, создания лекарств и во многих других отраслях. В нашем ядовитом сообществе, то и дело вспыхивают глупые скандалы, гремят суды за украденные друг у друга идеи, беспощадная бойня за награды, премии, а главное – признание народа, и крупных мировых компаний, которые нуждаются в конечном продукте. После того, как мой отец изобрел лекарство от одной из самых мучительных болезней двадцать первого века, и получил за это наивысшую награду от АНИСТ, на него началась настоящая травля со стороны других ученых, но ему всегда было плевать на лающих вокруг него «собак». Да, Руфус принес много пользы в этот мир, и даже его эксперимент со мной преследовал благую цель – найти способ предотвратить деменцию мозга, продлить жизнь каждого человека, но я все равно никогда не смогу его понять. Даже я, его бесчувственное создание, не могу представить, что когда-нибудь буду ставить на своем сыне эксперименты.

В целом, меня просто не устраивает та ситуация, в которой я оказался, потому что даже при стопроцентной защите, нельзя быть уверенным в том, что не произойдет полная утечка информации, и все мои труды не будут переданы одному из конкурентов, который присвоит их себе. Как и у любого Творца, у меня настоящий «пунктик» по этому поводу. Некая паранойя.

Мои проекты принадлежат только мне.

Мои девочки, мои прекрасные Создания – только мои, и не имеют аналогов в мире. Ни один ученый и генный инженер до меня, не создавал ничего подобного.

Это все – только мое. Мое. Никому и никогда не прыгнуть выше меня, потому что я создан, по задумке отца, совершенным, всезнающим, как сам Сущий.