Enigma (СИ)

То, что произошло, могло быть нежным, как дань любви, а могло быть и символом унижения и покорения. Это мог бы быть поступок влюбленного – или солдата, насилующего женщину из вражеского стана. Он выражал этим презрение и насмешку. Он брал ее, не любя, а как бы именно оскверняя, и поэтому она лежала неподвижно и подчинялась ему. Достаточно было бы малейшего проявления нежности с его стороны – и она осталась бы холодна и не почувствовала, что делают с ее телом. Но поступок властелина, который вот так, с презрением, постыдно для нее овладел ее телом, породил в ней тот страстный восторг, которого она так долго ждала. Айн Рэнд «Источник»

Макколэй

Просто прикасаясь к ее коже, я уже могу ощутить ее слабый, едва заметный пульс, посчитать замедляющиеся с каждой секундой удары ее сердца. Его затихающий ритм говорит мне о том, что Кэндис близка к потере сознания.

Вполне ожидаемая физиологическая реакция на процесс связывания, полное обездвиживание тела, перенесенный стресс, психологическое давление, предательство ее многострадального «любимого»… Кэндис еще не поняла, что ее чувства к Джеймсу всегда были притянуты за уши, насквозь фальшивые, выдуманные. Ее мнимое притяжение к этому мужчине всегда было лишь способом убежать от реального влечения к тому человеку, кто всегда смотрел на нее сверху вниз. Каждый мой взгляд – как напоминание о ее раболепском прошлом, неприкрытый укор, в котором она видела вызов, и одновременно то, что привыкла видеть.

Кэндис может вечность отрицать правду, но истина от ее неприятия себя не изменится: как и у любой бесправной девушки, программа подчинения прописана в ее генах, выбита на коже, впитана с молоком матери, которая, так или иначе, желая того или нет, привыкла быть «под» несколькими слоями наиболее высших каст. Но и на миллионное стадо Бесправных, всегда найдется «белая овечка», жаждущая всем доказать, что именно она способна вырваться из закрытой поляны, чтобы жить жизнью, где она вправе решать, куда ей идти, где пастись, и как жить. Все ее существо жаждет свободы, простой человеческой и банальной свободы, и я это чувствую.

Так жадно и отчаянно жаждет. И так глупо.

Что даже не удивительно, почему Кэн всю жизнь подсознательно искала самый легкий путь «вырваться из грязи». Вот и вся ее пресловутая «влюбленность». Лишь желание добиться цели, урвать свою долю выгоды, применив женскую хитрость. Вдохнуть полной грудью, взобравшись на вершину Олимпа и навсегда стереть с себя клеймо рабства.

Правда в том, что она никогда не сотрет его с себя, до тех пор, пока считает, что оно вообще на ней есть. А она так считает.

Но наша маленькая «Долли» совсем забыла о том, что, выбежав за границу своей убогой и уютной полянки, вероятность наткнуться на серого волка слишком высока. Особенно, если путаться у него под ногами, или, например… выкладывать в сеть старые компрометирующие видео.

Не правда ли, в итоге у нас получается отличная история? И глупая «Долли», сама того не желая, вновь становится в центре генетического эксперимента, а время ее жизни продлится ровно столько, сколько нужно для осуществления моей цели.

Пульс Кэндис замедляется настолько сильно, что зубы сводит от разочарования и осознания того, что какой бы подходящей для эксперимента она ни была в эмоциональном плане, физически она очень слаба, и может умереть прямо сейчас, в эту секунду – просто потому, что процесс, запущенный мной, всегда будет отнимать у нее слишком много сил, постепенно опустошая досуха ее противоречивую душу.

И если она не вынесет его до конца, значит, Кэндис не та девушка, что мне необходима.

Мне нужна самая сильная и здоровая особь. Амазонка, мать ее. Буквально Wonder Woman^[6].

Сверхчеловек, подобная мне, равная… единственная в своем роде. Но сейчас, Кэндис выглядит так, словно я выбил из нее все душу, а ведь я ее практически не трогал. По крайней мере, не так, как других кандидаток.