Enigma (СИ)

Беспомощность переросла в ярость, ярость в потребность. Моему организму нужна была доза определенных химических процессов во всем теле. Я хотел ощутить это каждым эритроцитом в крови.

По какой-то причине, именно Энигма вызывала во мне определенную химию, как после принятия «D-вещества». Не удивлюсь, если мой безумный отец растворил частички этой дряни в ее коже… хм, ты так банален, Руфус?

Нет. Тут что-то другое… другая причина нашей связи.

Наконец, я пришел в ее спальню, пребывая в странном состоянии сознания. В голове ни единой здравой мысли, к которым я привык. Я даже не анализировал язык ее дыхания, мимики и жестов… я ничего не анализировал, а послал все к черту, просто вдыхая аромат ее тела. Сладкий и свежий одновременно, от которого кровь мощным потоком приливает к члену. Проклятое острое обоняние. Запах Энигмы обострил раздраженные рецепторы, и я просто смотрел на нее, ощущая, как невидимый змей в груди пожирает нутро и вгрызается в изнанку грудной клетки.

И он взял ее.

А меня снова накрыло волной таких редко испытываемых чувств. Казалось, я намеренно причинял ей боль, получая неземной кайф, глядя на то, как она стонет и кончает подо мной, в то время как голубые глаза дают бой и протест. Зря старается, конечно. Ее тело никогда не лжет, когда сжимает мой член своими влажными тугими тисками.

Мне было приятно. Как после принятия таблетки. Та самая эйфория накрыла, и все встало почти на свои места. Надолго ли? Я не знаю.

Времени все меньше, а еще так много нужно сделать для Цели, и подвести ее открытию Хранилища…

Сейчас мне кажется, что я все просчитал наперед и мой план идеален, но боюсь, что я уже ни в чем не могу быть уверен. Ни в своих расчетах, ни в своей работе.

Кэндис

Я уже не удивляюсь, ощущая, как запястья и голени стянуты веревками, когда прихожу в себя. Связана я не туго, так, что могу двигать руками и ногами, но все мои действия все равно ограничены фирменными кандалами Карлайла. Чувствую, как сижу на коленях, больно упираясь ими в стеклянную поверхность…

Я снова в капсуле? Не совсем. Я внутри прозрачного стеклянного куба. И находится он над сценой, на которой я должна была выступать.

Я не сразу понимаю это, лишь пытаюсь разглядеть, что за расплывающиеся точки хаотично бегают подо мной, а потом осознаю, что они движутся в такт музыке по всему периметру сцены.

Узнаю каждую ноту из доносящихся до меня звуков. Я дышала и жила ими последний месяц, знала наизусть слова каждой песни…

Я так трудилась над этим танцем последние две недели. Старалась отточить каждое движение до совершенства, работала на пределе своих возможностей, и даже за гранью их. Но все это было зря. Пустая трата времени. Мой многодневный труд, вложенные в работу «пот и кровь» только что обесценили, сравняли с грязью. Как и меня. В очередной раз.

Власть Имущих – это когда рожденным летать птицам, обрезают крылья. И мои шрамы на спине вновь вспыхивают болью, словно мне с корнем отрывают их второй раз, потому что я по наивности и глупости, решила, что мне… что мне что-то позволено. Что мне можно быть личностью, значимой фигурой, а не пешкой в этом прогнившем обществе. Но это не так… мир в очередной раз напоминает мне о том, что я не в силах ничего изменить. Я – никто. Бесправная плоть. Заготовка под человека. Я не смогу выйти за пределы своего сценария, который определила моя судьба, когда я родилась в бесправной касте. Чтобы я ни делала, как бы не пыталась подняться с низов… я всегда буду падать лицом в грязь, из которой по ошибке выбралась.

Моя работа в компании Карлайла, и каждая капля пота, пролитая на тренировках, не имела никакого смысла. Экспериментатор все равно бы сделал это – вновь запихнул меня в жуткую коробку из стекла, и заставил бы смотреть на то, как моя мечта, находясь в считанном шаге от меня, остается недосягаемой и несбыточной. Иллюзорной…

«Зеленый огонек» недостижим. Может быть, в этом его прелесть? В таком надломленном и подавленном состоянии так и хочется в очередной раз подумать о смысле жизни, лишь бы затолкать ком из слез поглубже.

В висках – тянущая и пульсирующая боль, заставляющая меня лихорадочно царапать стекло. Не сомневайтесь, со стороны я похожа на белую мышку, запертую в стеклянном лабиринте, из которого нет выхода… в миг, когда ярость достигает апогея и беспощадным пожаром сжигает легкие, я начинаю что есть мочи бить кулаками по стеклу, но прочный материал не поддается никакому воздействию. Надрывно кричу, но прекрасно понимаю, что ни зрители, собравшиеся в зале, ни актеры, что работали со мной бок о бок целый месяц, не слышат меня. И, кажется, у меня все-таки развилась клаустрофобия, судя по спазмам в желудке и горле, вызывающие не самые приятные ощущения. Отвратительные, если честно. Губы дрожат, и я постоянно сжимаю их, отчаянно пытаясь понять, зачем Карлайл это сделал и что будет дальше…

Мне нужно остановить панику. Это все, что я знаю. Иначе я умру от остановки сердца.

Хотел поддержать тебя. Ты это заслужила.

Он издевается. Урод моральный.