Эмма

— Ах, ничто не дарит нам такого покоя и умиротворения, как домашний очаг. Нельзя любить свой дом больше, чем люблю его я. В «Кленовой роще» надо мною даже потешались. Селина, отправляясь в Бристоль, всякий раз говорила: «Эту девушку невозможно выманить из ворот! Вот и приходится мне ехать одной, хотя я терпеть не могу разъезжать в ландо без спутницы. Ах, Огаста, верно, никогда не выйдет за ограду парка по собственной воле!» Много раз повторяла моя сестрица эти слова. И все же я не сторонница полного уединения. Полагаю, это дурно, если человек совершенно запирается от общества. Жить в свете необходимо, хотя и меру, конечно, нужно соблюдать. Однако я, мисс Вудхаус, прекрасно понимаю ваше положение. — При этих словах миссис Элтон выразительно посмотрела на мистера Вудхауса. — Состояние здоровья вашего папеньки, верно, очень вас ограничивает. Отчего бы ему не поехать на воды? Позвольте вам посоветовать Бат. Уверяю вас, мистеру Вудхаусу это непременно поможет.

— Прежде мой отец не раз там бывал, но даже в более молодые годы море не принесло ему ни малейшей пользы. Стало быть, ехать туда теперь и вовсе не имеет смысла — так говорит мистер Перри, чье имя, полагаю, вам небезызвестно.

— Ах, это очень жаль, мисс Вудхаус, потому что с теми, кто восприимчив к водам, они поистине творят чудеса! В Бате я видела множество примеров. Кроме того, сам городок удивительно приятен и непременно приободрил бы мистера Вудхауса, чьи душевные силы, насколько я понимаю, порой бывают в упадке. Ну а о том, как полезна такая поездка для вас, мисс Вудхаус, я даже и говорить не стану. Всем известно, чем хорош Бат для миловидных барышень. Вы, привыкшая жить затворницей, получили бы прекрасную возможность завязать знакомство с лучшей частью тамошнего общества. Одна строчка от меня — и у вас тотчас появятся друзья. Миссис Партридж, моя ближайшая подруга, в чьем доме я всякий раз останавливаюсь, будет рада уделить вам любое внимание. Она же, как никто другой, сумеет вывести вас в свет.

Чаша терпения Эммы была полна до краев. Подумать только! Чтобы она одалживалась у миссис Элтон, пользуясь ее рекомендацией и выезжая в сопровождении ее подруги — какой-нибудь вульгарной бесцеремонной вдовушки, которая кое-как сводит концы с концами, сдавая комнаты внаем? Для мисс Вудхаус, хозяйки Хартфилда, это было бы подлинное унижение! Эмма, овладев собою, однако воздержалась от резкости и только холодно поблагодарила миссис Элтон, прибавив, что о поездке в Бат не может быть и речи и что у нее нет оснований думать, будто пребывание там принесет ей большую пользу, чем ее отцу. Дабы не позволить себе более явно выразить гнев и негодование, она поспешила переменить предмет разговора:

— Я не спрашиваю вас, миссис Элтон, не играете ли вы на фортепьяно. В том, что касается музицирования, молва о даме обыкновенно опережает ее самое. В Хайбери давно говорят об вас как о непревзойденной музыкантше.

— Ах нет, помилуйте! «Непревзойденная музыкантша» — этого титула я решительно не могу принять! Уверяю вас, моя игра далека от совершенства. Только самый пристрастный судья мог дать мне такую рекомендацию. Я горячо люблю музыку, страстно люблю, и все мои друзья согласны в том, что я не лишена вкуса. В остальном же я играю, право, очень посредственно. А вот вы, мисс Вудхаус, я знаю, в самом деле превосходно музицируете. Это было для меня огромной радостью, огромным утешением — узнать, в какое музыкальное общество я попала. Я совершенно не могу жить без музыки. Она для меня как воздух. Там, где я жила прежде (и в «Кленовой роще», и в Бате), меня всегда окружали прекрасные музыканты, посему это было бы тяжкой жертвой — оказаться среди людей немузыкальных. Так я и сказала мистеру Э., когда он говорил со мной о будущем моем положении. Он опасался, не затоскую ли я вдали от света, в скромном доме… Ведь он знал, к чему я привыкла, и потому, конечно же, не мог не иметь сомнений… И тогда я честно сказала ему, что жизнь в провинции мне не страшна: я легко обойдусь без званых вечеров, балов и театра. Собственное мое богатство, богатство моей души, позволяет мне не зависеть от света. Будь я бедна душой, тогда бы другое дело… Что до комнат, меньших, чем те, к которым я привыкла, то и это меня не смутит. К такого рода жертвам я готова. Разумеется, в «Кленовой роще» я жила в роскоши, но заверила мистера Э., что ни два экипажа, ни просторные комнаты не нужны мне для счастья. Однако, ежели быть вполне откровенной, то, пожалуй, едва ли смогу жить, не имея рядом с собой людей, которые бы что-нибудь смыслили в музыке. Более я ничего не требую, но без нее, без музыки, мое существование сделалось бы безрадостным.

— И мистер Элтон, надо полагать, — промолвила Эмма с улыбкой, — поспешил вас уверить, что хайберийское общество сплошь состоит из музыкантов. Надеюсь, вы не осудили его слишком строго за эту безобидную ложь, приняв во внимание то, каким побуждением он был руководим.