Эмблема предателя

Через некоторое время он отбросил и эту идею. Ему по горло хватило фон Шрёдеров, а Юрген, скорее всего, по-прежнему его ненавидит за то, что произошло в каретном сарае угольщика, когда он потерял глаз. Пауль сомневался, что человек вроде Юргена со временем мог успокоиться. А если сказать ему, не предъявив никаких доказательств, что есть основания полагать, будто они братья... то его реакция может быть кошмарной. Да и барон с Брунхильдой не будут разговаривать любезней. Нет, он оказался в тупике.

Все кончено. Мне остается только уехать.

Бесцельная прогулка привела Пауля на Мариенплатц. Он решил нанести последний визит Себастьяну Келлеру, а потом навсегда покинуть город. По дороге в книжный магазин Пауль задавался вопросом, работает ли он, или в двадцатые годы владельца настиг кризис, как и многих других.

Его страхи оказались беспочвенными. Магазин ничуть не изменился - как обычно опрятный и аккуратный, с просторными витринами, где была выставлена впечатляющая коллекция классической немецкой поэзии. Не теряя времени, он вошел, и из подсобки тут же высунулся Келлер, как и в тот день в 1923 году, когда они познакомились.

- Пауль! Боже правый, вот сюрприз!

Книготорговец вышел с теплой улыбкой на губах и протянул ему руку. Время его почти не изменилось. Он по-прежнему красил волосы под седину, и теперь щеголял в новых очках с золотой оправой, появились и новые морщинки вокруг глаз, но в остальном он сохранял всё тот же вид тихой мудрости.

- Добрый вечер, герр Келлер.

- Как я рад, Пауль. Где тебя носило всё это время? Мы считали, что ты пропал... Я прочел в газетах про пожар в пансионе и испугался, что ты тоже погиб. Тебе следовало написать!

Немного пристыженный, Пауль извинился за то, что не подавал признаков жизни все эти годы. Келлер, вопреки привычке, закрыл магазин и повел гостя в подсобку, где они пару часов пили чай и разговаривали о былых временах. Пауль рассказал о своих путешествиях по Африке, как испробовал множество профессий, и описал свой опыт общения с необычными культурами других народов.

- Настоящие приключения... должно быть, обожаемый тобой Карл Май запал тебе в душу.

- Наверное, да... хотя в романах всё выглядит по-другому, - ответил Пауль с горькой улыбкой, вспомнив трагическую гибель Нагеля.

- А что насчет масонов, Пауль? Ты контактировал в это время с какой-нибудь ложей?

- Нет.

- Ну что ж, в конце концов, порядок - это самая суть нашего братства. К счастью, сегодня у нас как раз заседание. Ты должен прийти, и не говори "нет". Ты сможешь начать свою работу с того места, где закончил, - сказал Келлер, похлопав Пауля по плечу.

Тот кивнул, не в силах отказаться от предложения.

49

В тот же вечер Пауль снова оказался в храме и опять ощутил ту же искусственность и скуку, которые овладели им много лет назад, когда он впервые присутствовал на собрании ложи. Зал был полон, вместив больше сотни человек.

Тут поднялся Келлер, по-прежнему Великий Магистр ложи Восходящего Солнца, и представил Пауля братьям-масонам. Многие узнали его, но по крайней мере десяток новых членов приветствовали его впервые.

За исключением этого мгновения, когда Келлер обратился к нему напрямую, Пауль не принимал участия в заседании. Лишь в самом конце один из старейших братьев - некто по имени Фюрст - поднялся, чтобы предложить тему, которой не было в повестке дня.

- Достопочтенный Великий Магистр, мы с группой братьев хотим поговорить о текущей ситуации.

- О чем ты, брат Фюрст?

- О тревожной тени нацизма, нависшей над масонами.

- Брат, ты ведь знаком с правилами. В храме нельзя говорить о политике.

- Но Великий Магистр согласится со мной, что приходящие из Берлина и Гамбурга новости весьма тревожны. Там многие ложи самораспустились. Здесь, в Баварии, не осталось ни одной прусской ложи.

- Так что же, брат Фюрст, ты предлагаешь распустить и эту ложу?

- Никоим образом. Но думаю, что будет нелишним, если мы примем те же меры, чтобы обезопасить свое существование, какие приняли и другие.

- И что же за меры?

- Первая - обрубить связи с братьями за пределами Германии.

За этим предложением последовало перешептывание. Масоны были по традиции международным обществом, и ложи пользовались тем большим уважением, чем больше связей поддерживали с другими известными ложами.

- Тише, будьте добры! Когда брат закончит, остальные смогут высказать свою точку зрения по этому вопросу.

- Вторая - переименовать наше общество. Другие ложи в Берлине сменили название на "Орден тевтонских рыцарей".

Эта фраза вызвала новую волну перешептываний. Поменять название ордена было вещью просто немыслимой!

- И наконец, думаю, что мы должны изгнать из ложи тех братьев, со всем уважением, чья позиция может поставить наше существование под угрозу.

- И что это за братья?

Фюрст откашлялся, прежде чем продолжить, явно чувствуя себя неловко.

- Евреев, конечно же.