Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина

Итак, 22 января, спустя десять дней после трагических событий в Вильнюсе, Горбачев наконец, после упорных напоминаний и призывов своих помощников, решился на «прямой и откровенный» публичный разговор по их поводу. В заявлении, с которым он выступил вечером в этот день в пресс-центре МИДа перед иностранными журналистами (выступление транслировалось по телевидению), говорилось, что события, которые произошли в Вильнюсе и Риге, «ни в коем случае не являются выражением линии президентской власти». Ни внутренняя, ни внешняя политика президента «не претерпела изменений». Это, как надо было понимать, − по поводу действий военных.

Источник «случившейся трагедии», по словам Горбачева, не «какие-то мифические приказы сверху», а «противозаконные акты, попрание самой Конституции, пренебрежение указами президента, грубое нарушение гражданских прав, дискриминация людей иной национальности, безответственное поведение по отношению к армии, военнослужащим и их семьям».

Соответственно, чтобы устранить этот источник, «должны быть отменены антиконституционные законы Верховных Советов и постановления правительств республик…» Но, странным образом − «…прежде всего те, которые нарушают права человека». Причем здесь права человека? Надо полагать, подразумеваются, в первую очередь, постановления о независимости, о выходе из Союза. Как говорится, − тень на плетень.

Следующий пункт − об этих самых «комитетах национального (или общественного) спасения»: «Любые общественные организации, комитеты и фронты, с какими бы программами они ни выступали, могут претендовать на приход к власти лишь конституционным путем, без применения насилия. Всякие попытки апеллировать к Вооруженным Силам в политической борьбе недопустимы. Недопустимы никакие самовольные действия со стороны войск».

Стало быть, попытки этих самых «комитетов нацспасения» захватить власть, привлекая на помощь армию, − незаконны. Здесь же и намек, что войска в Прибалтике действовали − самовольно. Хотя, если самовольно, кто-то, наверное, должен быть наказан за самоволие (понятное дело, − не солдаты и не рядовые офицеры)? Но нет, об этом ни слова. Никто и не был наказан. Черняеву он как-то сказал после Вильнюса: «Не мог же я осудить военных!» Прямо не мог, разве что вот так − вскользь.

Да и не военные были виноваты, чего уж тут? Опять словесные кружева, вокруг да около.

Еще Горбачев представил дело так, будто военных, их семьи в Прибалтике жутко обижали, так что отчасти их действия − как бы ответ на такое «позорное отношение». «В соответствии с существующими на сегодняшний день союзными законами, − говорилось в заявлении, − войска находятся там, где это диктуется требованиями обороны и безопасности страны». Горбачеву будто неведомо, что карательные функции были возложены не на те войска, которые там постоянно дислоцированы в соответствии с «требованиями обороны и безопасности страны», а на специально введенные туда подразделения. К тому же никакой охоты мстить за будто бы «позорное отношение» к себе со стороны местных жителей и властей ни солдаты, ни офицеры не проявляли. Особую агрессивную прыть тут демонстрировал лишь ОМОН.

Наконец о праве республик выйти из Союза. Есть у каждой из них такое право, установленное Конституцией, подтверждает президент. Но − «мы не можем позволить ни стихии в этом деле, ни произвола − даже со стороны избранных органов». Понятно: «стихийно», «произвольно» покинуть Союз нельзя, − только через преодоление практически непреодолимого законодательного крючкотворства, воздвигнутого Центром на этом пути.

Не мог, конечно, Горбачев обойти и Ельцина: «События в Прибалтике спекулятивно используются как повод для постановки вопроса о расчленении наших Вооруженных Сил, создания армий республик. Такие безответственные заявления чреваты серьезными опасностями, особенно если они исходят от руководства РСФСР. Думаю, каждый разумный человек понимает, чем это могло бы обернуться для нашей страны и всего мира».

Между тем до «расчленении наших Вооруженных Сил, создания армий республик» оставалось не так уж много времени − примерно год.

ПРОТИВОСТОЯНИЕ ДОСТИГАЕТ СВОЕГО ПИКА

Ставка на силу и ответная реакция

Максимальное обострение отношений между Горбачевым и Ельциным пришлось именно на зиму и раннюю весну 1991 года. Как уже говорилось, начиная с предшествующей осени Горбачев, по-видимому, все более стал склоняться к мысли, что распад Союза можно остановить лишь силой. Это вызвало ответную острую реакцию Ельцина и других республиканских лидеров. Но прежде всего Ельцина, который, конечно, чувствовал себя лидером среди лидеров.

События в Вильнюсе активизировали все эти процессы. Движение к распаду Союза ускорилось. Возросло и напряжение между Горбачевым и Ельциным. Стремительный вояж Ельцина в Прибалтику сразу же после ночных вильнюсских событий 13 января, все его дальнейшие выступления и действия во время самой острой трехнедельной фазы балтийского кризиса были прямым, демонстративным вызовом союзному Центру, Горбачеву.