Ельцин как наваждение

На площадке возле одноэтажного полусарая, где будут проходить переговоры, припарковано несколько электромобилей. Видимо, для того, чтоб придать встрече неформальный характер, Буш предлагает гостю для начала прокатиться по территории резиденции, и тот охотно соглашается. В этот момент Ельцин чем-то напоминает председателя отстающего колхоза, после разноса на бюро обкома заехавшего в соседний район к коллеге, возглавляющему передовое хозяйство, перевыполнившее план по намолоту зерна: ну-ка, ну-ка, покажи, за что тебя так расхваливали! Электромобили рассчитаны на двух человек, но сзади есть скамеечка для третьего. На нее, не дожидаясь приглашения, заскакивает наш доблестный Коржаков. Он сидит почти прижавшись грудью к спине шефа и всем своим видом демонстрирует готовность к самопожертвованию.

Трудно сказать, на кого рассчитана эта сценка. Скорее всего, на коллег из охраны американского президента: мол, учитесь, бойцы, как надо работать! Глядя, как Буш садится за руль электромобиля, никто из его телохранителей не двигается с места. Стоят в сторонке и улыбаются. И только когда машинка с президентами трогается, двое рослых парней вскакивают в другую и едут следом.

– Вы здесь можете чувствовать себя в полной безопасности, – пресс-секретарь Буша Марлин Фитцуотер задумчиво смотрит вслед удаляющимся электромобилям. – Территория тщательно охраняется и какие-либо проникновения на нее полностью исключены.

Где-то в глубине души я согласен с ним, и демонстративное рвение нашего главного телохранителя вызывает у меня чувство неловкости. Но, как бы то ни было, а надлежит держать фасон:

– А зачем же тогда ваши парни за ними поехали?

– За ними, но не с ними, – в глазах Фитцуотера чувствуется насмешка. – Они должны быть на расстоянии видимости от президента, если вдруг случится какая-то поломка или небольшая авария. Это же механизм, всякое может произойти.

В программке, которую хозяева раздали нам накануне, указано, что в работа делегаций будет проходить в Зале переговоров. Так и написано: Hall of negotiations. Однако комната, в которую нас провели, хоть и просторная, но никак, даже с огромной натяжкой, не тянет на зал. В нашем представлении зал – это нечто торжественное. Это высокие и непременно украшенные замысловатой лепниной потолки, это изящные мраморные колонны, это горящий лаком паркет, это белоснежные портьеры на окнах и инкрустированная золотом мебель. Здесь же нет ничего подобного. Белый потолок со встроенными светильниками, до которого, если слегка подпрыгнуть, можно дотронуться рукой, такие же белые, ничем не украшенные стены и дощатый пол, подчеркивающий дачную эстетику здешнего бытия. А еще длинный стол, за который могут усесться по шесть переговорщиков с каждой стороны, пластиковые стулья вдоль стен, предназначенные для рядовых членов делегаций, и столик в углу со стоящими на нем кофемашиной и кулером для розлива горячей воды, дабы присутствующие могли утешиться чаями в пакетиках. Из разносолов не завтракавшим гостям предлагается лишь печенье на тарелочках да неизменный жареный арахис, на который мне лично уже и смотреть в тягость. В общем, все более чем скромно.

Президент Буш жестом приглашает сидящих за столом начать работу, но не успевает сказать ни слова – Борис Николаевич берет инициативу в свои руки:

– Я не приехал к вам с протянутой рукой! – Буш понимающе кивает. – Вы должны понимать: если Ельцин потерпит неудачу и его правительство рухнет, тогда к власти придут красно— коричневые, – шеф вскидывает брови и делает многозначительную паузу. – Холодная война возобновится и опять начнется гонка вооружений!

Чувствуется, Буш несколько озадачен заявлением о красно-коричневой угрозе. Российские политики, которые сегодня ополчились на рыночные новации опекаемых Ельциным младореформаторов, до недавнего времени были желанными гостями американского посольства в Москве и о них докладывалось в Вашингтон как об убежденных сторонниках демократических преобразований. По всей видимости, ныне происходящее в российской власти видится американскому президенту как конфликт амбиций в стане победителей, что абсолютно типично для слаборазвитых государств при смене правящих в них элит. Поэтому Буш смотрит на Ельцина с сочувствием, но без желания поддержать тему.

Насколько мне известно, американцы планировали, что наше пребывание в Camp David не будет долгим. От силы четыре часа: в 9:30 – встреча, в 13:30 – проводы. За столь короткий срок многого не обсудишь и еще меньше решишь. Их предложение – сосредоточиться на главном. А главное на сегодняшний день – контроль за стратегическими ядерными вооружениями. Сейчас, когда Советского Союза уже не существует, Вашингтон хочет знать: намерен ли президент Ельцин соблюдать ранее достигнутые договоренности, под которыми стоит подпись президента Горбачева? Но у нашего шефа свои представления о том, что следует в первую очередь обсудить. Поэтому он, буквально навязывает хозяевам тему, которая волнует его более всего – об американской поддержке президента Бориса Ельцина: