Ельцин

В начале 1928 года Николай, покорившись требованию своего отца прекратить отношения с замужней женщиной,[51] женился на 19-летней девушке из не столь благополучной крестьянской семьи, Клавдии Васильевне Старыгиной. Предки Старыгиных жили в Басманове с 70-х годов XVII века. Школу ни она, ни ее младшая сестра не посещали и занимались тем, что пряли, шили и работали в поле, ожидая замужества. «Мама всегда говорила: „На что девке грамота? Парням письма писать? Ей о замужестве думать надо“», — однажды рассказала Клавдия Васильевна журналистам[52]. Клавдия, малорослая девушка (ростом она была чуть больше 150 см) с косой до пояса, знала Николая с 15 лет. Когда он пришел свататься, было решено сыграть свадьбу сразу же, в Рождество, и обойтись без церковной церемонии. Клавдия была рада войти в состоятельную семью Ельциных, славившуюся «золотыми руками». Впрочем, и Старыгины не были неимущими. Отец Клавдии, Василий Егорович (родился в 1877 году), был опытным плотником, делал шкафы, с помощью родственников и наемных рабочих строил в Басманове дома. Ее мать, Афанасия Кирилловна (родилась в 1881 году), была знаменитой на всю округу вышивальщицей[53].

Николай построил дом в Басманове, через дорогу от дома Игнатия и домишки брата Ивана. Клавдия украсила его вышитыми скатертями и занавесями. Дмитрий жил на другой улице, а Мария со своим мужем Яковом поселилась у свекрови, Гомзиковых. Борис Николаевич Ельцин появился на свет 1 февраля 1931 года — в Бутке. Первенец Николая и Клавдии родился темноволосым и унаследовал яркие, синие глаза матери. Стояла лютая зима, по русскому народному календарю все еще продолжались крещенские морозы. Возникает вопрос, почему же ребенок, зачатый в Басманове, родился в Бутке, в крохотном домике (5 на 6 м), на болоте, на дальнем берегу Беляковки. Ниже я дам на него ответ[54]. Как говорила ему мать и как он сам рассказал в первой автобиографической книге «Исповедь на заданную тему», малыш чуть не утонул во время крещения. Священник, до крещения крепко приложившийся к самогону, погрузил ребенка на самое дно купели. Услышав, что ребенок пускает пузыри, Клавдия вытащила его из воды. Батюшка предложил назвать мальчика, выдержавшего такое испытание, Борисом — от однокоренного слова «борец» (так звали двух первых русских святых и одного из первых царей)[55]. В тесном доме в Бутке ютилось более десяти членов семьи Ельциных, принадлежащих к трем поколениям. Приходилось спать на соломенных матрасах и тулупах. Дом под ржавой железной крышей, носящий номер 22 по улице Трудящихся, сохранился и по сей день. На нем нет мемориальной таблички — ничего, что бы сообщало о том, что здесь родился Ельцин. Когда я в сентябре 2005 года пытался разыскать этот дом, некоторые соседи по улице вообще не знали, что семья Ельцина некогда здесь жила[56].

В этот период удача окончательно изменила клану Ельциных, и в их судьбе произошел катастрофический поворот. В 1928 году Сталин и его окружение усилили давление на советское крестьянство с тем, чтобы увеличить поступления в правительственные закрома. В 1929–1930 годах в стране началась новая социальная революция — свертывание рыночно ориентированной НЭП и резкий переход к форсированной индустриализации. На селе коммунисты запретили свободную торговлю хлебом, натравливали соседа на соседа, лишали зажиточных крестьян (кулаков) собственности, сгоняли крестьян-единоличников в колхозы и совхозы.

Не следует думать, что коллективизация проходила гладко. Молодой Леонид Брежнев, будущий руководитель Советского Союза, в 1920-х годах занимался землеустройством и организацией колхозов в Бисертском районе, западнее Свердловска. Там в 1929 году он стал кандидатом в члены партии. В своих мемуарах Брежнев писал, что обозленные крестьяне «угрожали кольями, вилами, злобными записками, камнями, брошенными в окно». Но коммунисты «еще решительнее, смелее повели наступление на ненавистных кулаков»[57]. Борьба была неравной, и в конце 1929 года правящая партия жестоко доказала свое превосходство. Если в мае 1928 года в объединенном Уральском регионе был коллективизирован всего 1 % крестьянских хозяйств, то в октябре 1929 года этот показатель поднялся до 7 %, в конце ноября — до 19 %, а к марту 1930 года — до 67 %. Многие колхозы распались в 1930 году и в 1931 и 1932 годах подверглись реорганизации[58].