Элоиз

— Нет, что вы. Я недооценил вашей тревоги об Элоиз. Хотя я священник, но я тоже ошибаюсь. Я и прежде проводил службы, связанные с освобождением души, и они давали прекрасные результаты. Но только в тех случаях, когда человек точно знал, что одержим дьяволом. А с вами все иначе. Вами двигало чисто христианское желание помочь Элоиз, вмешаться в определенную ситуацию. Ведь вы сами, а не только Элоиз, твердо убеждены, что ее детям угрожает опасность. Поскольку Элоиз умерла, да еще учитывая вашу недавнюю болезнь, вам никто не верит. Вы сверхчувствительный человек, Кэти. И обладаете сильной интуицией. Так что сумасшествие тут ни при чем. Вы видите мир гораздо глубже остальных, отчего ваше сознание иногда просто не справляется.

Он взял мою руку в свою и посмотрел мне в глаза:

— Вы редкий человек, обладающий даром сочувствия такой силы, что порой сами страдаете от этого. Вас нельзя осуждать — вам надо помогать.

— Спасибо, святой отец, я очень благодарна вам за поддержку. Вы уж извините, но мой муж зол на меня и требует развода, и теперь из-за всего этого рушится моя семейная жизнь. Я ведь только ради этого согласилась провести ритуал. Думала, морок спадет, и мы с Крисом снова будем счастливы.

— Давайте я с ним поговорю.

Ну да, только этого не хватало. Крис просто взорвется.

— Святой отец, спасибо вам за вашу доброту, но ничего исправить невозможно. Крис считает меня сумасшедшей, говорит, что я позорю семью. Так что разговоры про мою христианскую добродетель его ни в чем не убедят.

Пастор грустно улыбнулся:

— Понимаю. Что ж, тогда я не стану беспокоить Криса. Но знайте, что я на вашей стороне. Позавчера я совершил ошибку. Но, думается, вам еще понадобится моя помощь. Если что — зовите.

Пастор Пит поднялся и отправился в сторону церкви. Мне были приятны его слова, хотя сильно сомневаюсь, что он способен хоть как-то помочь мне в этой истории. Теперь я видела всю громадность задачи. Она просто ошеломляла.

Теперь мне нужно решать, как следует поступать дальше. Так хотелось общаться с Крисом — тем старым Крисом, мои Крисом, который бы обнял меня, сказал, какая я молодец. Чтобы он восхищался мною как женщиной, а больше мне ничего и не надо. Я сама перестала чувствовать себя красивой и желанной. И это неудивительно. В состоянии депрессии прежде всего падает самооценка. Понимая, что сейчас я не услышу ничего утешительного от Криса, я вызвала такси и отправилась в Бодмин Мур.

Вернулась домой разочарованная. Поездка оказалось бесполезной. Ну что я собралась там искать? Не на экскурсию же я приехала.

Открыв дверь, я замерла на пороге. Крис сидела на нашем желтом диванчике и читал газету. Внутри у меня все сжалось — вот сейчас на меня посыпятся обвинения и упреки. Но, оторвавшись от газеты, он вдруг робко улыбнулся.

— Привет. Давай съездим куда-нибудь пообедаем?

— С какой это стати? — удивилась я.

— Уже поздно, ты наверняка проголодалась. Ты хотя бы помнишь, что вчера вечером забыла поесть?

— Утром в кафе я съела бутерброд.

— Ну, это не еда. Поехали, поехали. Нам надо поговорить.

— Вчера ты был настроен иначе.

— Да, Кэти, потому что я был злой и уставший. Я сожалею.

«Это не извинение», — подумала я. Ой, да что это я? Крис хочет мириться, а я хочу все испортить? Поверю ему.

И мы отправились в местный паб «Джубили Ин» в Пелинте, всего в пяти минутах езды от нашего дома. Но даже эти пять минут оказались для нас испытанием — мы оба боялись, что разговор опять сползет на старую тему. Мы пытались поговорить о детях — о том, что Тому нравится учеба в университете и это хорошо, и о том, что у Иви скоро экзамены и ей нужны хорошие отметки. Но все это звучало так уныло, потому что сами мы были — как натянутые струны. Мы чувствовали себя несчастными, не в состоянии определить, что представляют из себя теперь наши отношения. Мы оба выпустили когти. И с трудом узнавали друг друга. Криса заботила его карьера, отложенная на потом книга. Наверное, он вообще сомневался в том, что любит меня. У меня таких сомнений не было, но мой роман с призраком уже слишком расшатал наш брак. К тому же я злилась на Криса за попытку напоить меня снотворным и за то, что он вообще посмел завести речь про развод.

Подъехав к пабу, мы выбрали столик на улице в прилегающем дворике. Крис заказал себе бутерброд с крабовым мясом, я же остановилась на более домашнем блюде — креветках в кляре с жареной картошкой. В ожидании заказа мы захотели выпить вина. Когда отошла официантка, Крис поднял бокал и произнес с милой улыбкой:

— За нас.

Его веселость пугала. Мы чокнулись, а потом я сказала:

— Крис, если честно, я не понимаю, с чего это ты так любезен со мной сегодня. Ведь еще вчера ты был… — прибавила я, запнувшись.

— Ужасен?

Я молча кивнула.

— Я знаю, Кэти. Прости. Я тебе уже объяснил, что был очень зол, хотя все равно не имел права так разговаривать с тобой. Вчера за ужином в Полперро Сэм высказал все, что думает обо мне. И еще больше вывел меня из себя. А потом, когда ты ушла спать, я начал обдумывать его слова.