Эльмира Нетесова Мгновенья вечности

— Вся жизнь в поездках, командировках. Не упусти главное, чтоб финиш не был горьким и одиноким. Раскапывая чужие захоронения, не оброни и не оставь в них свою душу,— грустно заметил Яшка.

— О-о! Да ты становишься философом. Это забавно! Только в нашей экспедиции, в отличие от других, женщин совсем мало, мужчин много больше. Останется какой-нибудь и на мою долю.

— Из тех, кого откапываешь?

— С кем работаю! — рассмеялась Вика.

— С отцом трудишься?

— Конечно. Он меня ни на шаг от себя.

— Мои тебе соболезнования! Создай свой отряд и при первой возможности убегай из-под пресса. В жизни плавное — это личное счастье, все остальное можно безболезненно поменять.

— Ты что? Уговариваешь меня вернуться?

— Нет! Ни в коем случае. Даже не думал о таком. Советую, как старой знакомой.

— Яшка, ты не корректен!

— Чем обидел?

— Зачем обзываешь старой знакомой? Ну, хотя бы прежней, бывшей, а то сразу с обидными намеками! А ведь мне уже и впрямь нимало.

— Ты не засидишься! Стоит поднатужиться.

— Это о чем? Куда тужиться, зачем? Я тоже не спешу с семьей! Слишком много новых планов появилось. А муж может помешать.

— Смотря какой! Иной поможет!

— Не смеши, Яша! Теперь таких нет. Разве только какой-нибудь из гробницы. Но и там много отравленных и убитых. Наверное, не случайно укоротили им жизни?

— А ты жестокой стала. Это плохо! — заметил Яшка.

— Какая работа, такие сами.

— Интересно, какие теперь у тебя сказки?

— Степка их не стал бы слушать. Он любил добрые, со счастливой концовкой. А где их сыскать, на могильниках? Я среди них сама седеть стала. Оказывается, и раньше люди страдали и мучились, уходили из жизни из-за безответной любви, ревности, измен. Горем вся земля пропитана с давних времен, и мы не новички.

— Ну, это слабые люди, какие ушли из жизни из-за женщин! Никакая не стоит такой жертвы. Мужчина должен себя уважать. Я никогда не доставлю ни одной такого удовольствия! Нет на земле незаменимых!

— Может ты прав, Яков! Удач тебе! Живи счастливо в своем захолустье. Может, там и впрямь все правдивее, чище! — выключила телефон, так и не дождавшись предложения о встрече.

— Пап! А почему Вику разлюбил?

— Потому что она нас не любила.

— А тетька Валя любит!

— Хватит о ней! Давай уроки делать!

— Давай во дворе погуляю, а потом уроки приготовим. А то у меня голова пухнет.

— Это еще с чего?

— Все думаю, где теперь нам тетку найти такую, чтоб и тебе понравилась!

— Не надо нам, обойдемся, чужой человек — лишняя морока в доме.

— Я тоже морока?

— Ты же совсем свой! Терехин!

— И тетька своей станет!

— Не лезь ты во взрослые дела. Когда будет нужна, сами разберемся.

— Пап! А ко мне вчера дяхон подошел. Конфетов дал много. Сказал, что он мой родной отец и скоро приедет за мной, чтоб забрать к себе в город, навовсе. А я ему не поверил и сказал, что у меня есть папка, дед и бабка, и мне с вами классно, я ни в какой город не поеду. Ни к кому. И все конфеты взад отдал. Не хочу чужие. А он все равно говорил, что родной и заберет меня отсюда насовсем. У него теперь есть хорошая тетька, она станет заместо мамки. А еще в доме живет большой кот, а во дворе собака, что они меня тоже будут любить и защищать. У него школа совсем близко, прямо за углом. А в доме будет своя комната. Он уже обставляет ее. Говорил, что купил мне стол. Особенный, удобный для уроков. Теперь надо койку, стул, книжную полку под учебники. И после этого он приедет забирать меня! А зачем? Почему, если он папка, не забрал у мамки, когда выкинула? Где он был? Откуда теперь взялся?

— В тюрьме он сидел. Так случилось у него. Не по своей воле из дома ушел. Водителем работал, сбил человека, конечно не хотел. Тот погиб. Андрея Егоровича посадили. Ну, а мать не стала его ждать. Такое часто случается. От того зовут баб слабым полом, что доверять им нельзя, ни в большом, ни в малом.

— Ни большим, ни маленьким,— рассмеялся Степка и подсел поближе к Яшке. Часа три они делали уроки. Читали, писали, считали. Когда закончили, оба почувствовали, как устали.

Ирина Николаевна с тревогой выглядывала в окно, ждала Илью Ивановича к ужину, но того не было. Да и Яшка со Степкой не спешили к столу, решили выйти во двор, подышать свежим воздухом, отдохнуть после уроков.

— Зима скоро! Слепим мы с тобою снеговика, поставим у ворот вместо сторожа, метлу ему дадим, чтоб снег со двора убирал.

— А наш пес опять ссать на него станет,— хохотал Степка. И первым увидел подъехавшую к дому оперативку. Илья Иванович выскочил из нее, попрощался с оставшимися в ней людьми, свернул к дому.

— Уроки сделали?

— А как же! Только вышли продохнуть. Как у тебя? Кого там убили? — спросил Яшка.

— Дома расскажу. На дворе не стоит. Давай лучше перекурим,— предложил сыну и, присев рядом, не выдержал, заговорил тихо:

— Женщину убили. Из переселенок. Она вместе с дочерью приехала с Кавказа.

— Опять Кавказ! Какая-нибудь кровная месть за измену! Черте что за люди, не могут жить без приключений! — сорвался Яшка.